Энциклопедия спецслужб

Далее управделами позвонил мне и попросил, чтобы материально ответственные лица банка пришли и открыли вход в хранилище. После совершения данной процедуры работники банка доложили мне, что так называемые ценности упакованы в мешки из-под сахара и большие фляги из-под молока. Что конкретно находится в них, они сказать не смогли, поскольку сотрудники спецслужб попросили работников банка отойти в сторонку.

На четвертой или пятой такой «процедуре» я решил лично присутствовать. Все подтвердилось, я собственными глазами увидел происходящее. Возник вопрос: какие ценности можно хранить в такой таре? От одного из ответственных работников правоохранительных органов я узнал, что это якобы «конфискованные правоохранительными органами наркотические вещества».

Когда сотрудники банка поинтересовались, почему наркотики нельзя хранить в помещениях самих правоохранительных органов, то им объяснили, что все делается на основании закона, с санкции президента. В дальнейшем их предполагалась использовать в качестве сырья для национальной фармацевтической промышленности. Проблема лишь в том, что тогда в республике производили отдельные виды вакцин и перевязочные материалы.

Другая интересная особенность, о которой сообщил банкир: «Ключи от помещения, где хранились наркотические вещества, находились у ответственного лица — управляющего аппаратом президента или его заместителя. До 1997 года такая процедура происходила реже одного раза в месяц, а затем приняла систематический характер».

Сейчас сложно оценить количество «сырья» для фармацевтической промышленности. По утверждению Аннадурды Хаджаева, речь шла, как минимум, о сотнях килограмм. «Машины (иногда с иностранными номерами), перевозившие контейнеры, приезжали и уезжали регулярно раз в неделю. Работникам хранилища просто не давали работать. Я понял, что происходит нечто странное, и при очередном требовании открыть хранилище стал открыто возмущаться тем, что работников банка заставляют выполнять не свойственные им функции. К тому времени ключи от данного помещения в хранилище были переданы от управляющего делами аппарата президента в ведение его заместителя — Александра Жадана, и все операции по приему и размещению «ценного груза» стал проводить лично он».

Понятно, что повышенное внимание со стороны банкира стало раздражать местные спецслужбы. Вот к чему это привело: «Однажды меня вызвали начальник президентской охраны Акмурад Реджепов и председатель КНБ Мухаммед Назаров и строго-настрого предупредили, чтобы все материально ответственные лица банка, ставшие свидетелями происходящего, держали язык за зубами. Я сразу вспомнил, что случилось в конце 1996 года с майором пограничной службы Виталием Усачевым, который попытался помешать наркотрафику в ашхабадском аэропорту: его расстреляли. Я понял, что нужно молчать, иначе такая же участь могла постигнуть любого из нас».

В силу своих профессиональных обязанностей Аннадурды Хаджаев курировал процессы перевозки денег по стране, поэтому регулярно он и его подчиненные бывали в аэропорту. «Здесь мы стали невольными обладателями еще одной тайны. Одним из перевалочных пунктов был VIP-зал ашхабадского аэропорта. Если раньше право пользования этим залом распространялось на членов правительства, министров, председателей государственных комитетов и их заместителей, то с 1996 года был установлен запрет пользования VIP-залом. Через этот зал отправлялись огромные спецбагажи, которые не подвергались таможенному досмотру. Багаж доставлялся из аппарата президента в аэропорт, затем под дипломатическим прикрытием отправлялся рейсовым самолетом в Россию и там, естественно, не подвергаясь досмотру, отвозился в посольство Туркмении в России. Данными операциями также руководил лично заместитель управляющего делами президента Александр Жадан.

Операции по отправке огромных багажей, не подлежащих досмотру таможней через ашхабадский аэропорт, проводил также турецкий бизнесмен Ахмед Чалык» [363].

Хотя КНБ занимался не только контролем над оборотом наркотиков. Так, 10 сентября 2001 года, выступая в Ашхабаде перед сотрудниками КНБ, Сапармурат Ниязов с удовлетворением отметил, что в прошлом году были арестованы и высланы из страны десять тысяч иностранных граждан, изъято 350 тысяч религиозных книг, «несовместимых с нашим вероисповеданием», и около 80 тысяч кассет. Однако он счел эти меры недостаточными и приказал увеличить штат КНБ с 1,5 до 2,5 тысячи человек. Не стоит удивляться, что прошло всего несколько месяцев, и растущее влияние НКБ стало серьезно беспокоить Туркменбаши [364].