Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Однако вот его диаметрально противоположная оценка два года спустя — в изложении Михаила Шемякина: «Володя с обидой вспоминал один такой вечер, когда он пел свою недавно написанную, сильнейшую “Баньку по-черному”: “Пришли цыгане, пришел Андрей — в белом шарфе в своем, как всегда. Я стал им петь ‘Баньку по-черному’. Смотрю, у цыган слезы на глазах… Я вытер пот, вижу, что люди в восторге. И вдруг подымается Вознесенский, шарф поправил, подходит ко мне, положил мне руку на плечо и сказал: “Растешь!”»[3213]^[3214][3215].

Очевидно, что успех Высоцкого вызвал у Вознесенского банальную ревность, и он решил его публично унизить.

Не исключено, что про Вознесенского шла речь и в воспоминаниях братьев Вайнеров: «…мы сами присутствовали при его разговоре с маститым поэтом — и очень, на наш взгляд, талантливым, — который снисходительно, со своих олимпийских высот, объяснял Высоцкому разницу между стихами и текстами песен, даже самыми лучшими текстами. Володя, стиснув зубы, играя желваками, не спорил, ни единым словом не возразив, спрятал в папку свои стихи. Взорвались, наоборот, мы — никакие не поэты — и сказали мэтру всё, что мы думаем о его снобизме и высокомерии. Но “выступали” мы непрофессионально, и поэт нас тоже снисходительно похлопал по плечу, как перед тем Володю»¹1°.

Высоцкий же по отношению к нему вел себя всегда очень корректно.

Например, 26 июня 1973 года на Таганке произошел весьма показательный эпизод, о котором рассказал Валерий Янклович: «Помню, как на одном из юбилейных спектаклей (“Антимиры” шли, кажется, в пятисотый раз)… Так вот, я сидел в зале (мы с Володей были еще мало знакомы). Вознесенский читал свои стихи. И вдруг в зале раздались крики:

— Пусть Высоцкий выступит!

Вознесенский насторожился, замолчал. Высоцкий вышел на сцену:

— По-моему, происходит, какое-то недоразумение. В афишах сказано, что это пятисотый спектакль “Антимиров” ВОЗНЕСЕНСКОГО, а не концерт ВЫСОЦКОГО.

Гром аплодисментов. Вознесенский продолжает читать»¹!

С другой стороны, так же как и Евтушенко, Вознесенский часто дарил Высоцкому свои книги и всегда оставлял на них трогательные автографы.

«Антимиры» (1964): «Володя, милый, спасибо за Ваш талант, подлинность, Вашу распахнутость — страшно за Вашу незащищенность в этом мире — Андрей Вознесенский».

«Ахиллесово сердце» (1966): «С Новым годом! Милому Володе Высоцкому. С любовью и восхищением его талантом. Андрей Вознесенский».

«Тень звука» (1970): «Милому Володе — с любовью. Андр. Вознесенский. Таганка — 70».

«Взгляд» (1972): «Милая Марина, с днем рождения! Володя и Марина — вы первейшие мои друзья, чудесные — дарю вам первый в мире экземпляр — Ваш Андрей».

«Выпустите птицу!» (1974): «Дорогому Володе в память о днях Антимиров. Андрей Вознесенский».

«Дубовый лист виолончельный» (1975): «Любимым Володе и Марине нежно — (героям моих стихов) — Андрей Вознесенский, 1975, Москва».

«Витражных дел мастер» (1976): «Любимому Володе — без слов — из сердца! — Андрей»[3216].

Как пишет о Высоцком журналист Феликс Медведев, «его стихи не печатались, он очень переживал и с завистью перелистывал сборники поэтов, с которыми дружил. Среди них, конечно же, был Вознесенский»[3217].

А в 1978 году стихи обоих поэтов появились в альманахе «Метрополь». По словам одного из создателей альманаха Виктора Ерофеева: «Бомба заключалась именно в смеси диссидентов и недиссидентов, Высоцкого и Вознесенского»[3218]1

Однако Андрей Андреевич отдал в «Метрополь» уже опубликованные стихи, но… под другими названиями. Осторожность превыше всего![3219]^[3220][3221] Однако и это не спасло его от суровых «проработок» в различных инстанциях: «Какой был год? 79-й? Да… Незадолго до этого Вася Аксенов подошел ко мне: “Мы делаем подпольный альманах. Совершенно безобидный. Надо, чтобы ты поучаствовал”. Я сразу согласился, дал туда свои стихи, а правильнее сказать — дал им свое имя. Сборник под названием “Метрополь” вызвал неожиданно великий гнев высоких начальников на Старой площади. Особенно недоволен был Зимянин. Да и не только он. Писатели на своих собраниях клеймили меня как изменника родины, требовали суровых кар. Исключить! Посадить! Почему власти так разозлились? Незадолго до этого я получил Госпремию и вроде бы по их правилам не должен был ввязываться в подобные истории. Ведь не все согласились участвовать в “Метрополе”, тот же Окуджава отказался, он был членом партии и счел это невозможным»¹¹¹⁵.

Желая сохранить статус официального поэта, Вознесенский не захотел усугублять свой конфликт с властями.

Незадолго до разразившегося скандала Евгений Попов и Виктор Ерофеев были приняты в Союз писателей СССР, а потом, когда руководство СП получило в руки один экземпляр «Метрополя», то пригрозило исключить обоих писателей.