Пожалуй, эта трогательная история была единственным «светлым пятном» в любовной биографии Геринга. По утверждению приближенных к нему людей, рейхсмаршал никогда не отличался хорошим вкусом в выборе женщин. Даже возглавив немецкую авиацию, он нередко выбирал себе в пассии дам, которых можно характеризовать словами из песни Владимира Высоцкого: «Она ж хрипит, она же грязная, и глаз косит, и ноги разные». Однажды Геринг появился в кругу близких друзей с совершенно безобразной особой, которая пила, как сапожник и ругалась, как матрос. Позже выяснилось, что вдобавок ко всем прочим своим «добродетелям» она была больна сифилисом… Такое вот «облико морале» (точнее, «аморале») было у одного из высших военных чинов Третьего рейха Германа Геринга.
Так что не стоит верить официальным характеристикам, согласно которым нацистские бонзы «в порочащих связях замечены не были». Еще как были…
М
«Майн кампф». Кто был автором главного бестселлера Третьего рейха?
Каждый школьник знает, что книга под названием «Майн кампф» принадлежит перу Адольфа Гитлера. Но при детальном рассмотрении даже эта аксиома оказывается заблуждением. По справедливости, «Майн кампф» должна была бы выйти в соавторстве фюрера с Рудольфом Гессом. Итак, каким же образом наци № 2 попал в число создателей бессмертного гитлеровского труда?
Дело в том, что заместителя Гитлера по НСДАП можно по праву считать одним из самых ранних последователей основателя Третьего рейха. Если у большинства членов фашистской партии «стаж» дружбы с фюрером отсчитывался в лучшей случае от Мюнхенского путча 1923 года, то Гесс, по некоторым сведениям, был знаком с ефрейтором Гитлером с Первой мировой. После окончания войны Гитлер и Гесс стали практически неразлучны. Адольф сосватал Рудольфу его будущую жену Ильзу. В последующие несколько лет молодые влюбленные назначали друг другу романтические свидания… в пивной, где выступал с пламенными речами никому пока еще не известный Адольф Гитлер. Супруга Гесса так вспоминает одно из рандеву: «Это была самая что ни на есть жуткая пивнушка, какими бонны пугают маленьких непослушных девочек. Накурено так, что щиплет глаза; повсюду грязные кружки со следами пены, злые лица, хриплые голоса. Я робко спросила Рудольфа, что мы здесь будем делать. «Слушать», — резко бросил он. Рудольф указал мне на очередного оратора, я, разогнав платочком дым перед собой, добросовестно всмотрелась, но ничего не поняла. Стоял некто худенький, с мокрым лбом и странно неподвижными серо-голубыми глазами… Под конец, выкрикнув что-то два раза подряд, он смолк, а пивная поднялась на дыбы. Все орали, гремели стульями, в воздух вздымались кружки, развешивая по плечам кружевную пену. Я стояла, открыв рот… Рудольф тяжело дышал, уставившись в пол. Потом он резко взял меня за руку и вывел на улицу. Внезапно он остановился и посмотрел мне в глаза. «Ты поняла?» — был его вопрос. Я ничего не поняла и не знала, что ответить, но сердцем у гадала: если отвечу не так, могу потерять любимого. «Он говорил о Германии?» — спросила я. Рудольф просиял. «Да, он говорил о Германии! О нашем позоре. О предателях. О величии. О нашей чести». Мы снова зашагали по темной улице. Я точно знаю: именно эта ночь нас соединила».