Энциклопедия загадочного и неведомого. Полтергейсты.

Приведя преподобного, посыльный поставил его перед лицом царевым. Илларион же, думая, что ему "некоторый гнев от царя будет", помолился и молча поклонился царю до земли. Царь же успокоил Иллариона: "Не бойся, честной отец, ибо не на страх я сюда тебя позвал, но на благой совет!" И рассказал, что много доброго слышал об Илларионе.

"Не прослушай нашего прошения, - обратился к Иллариону царь, - пойди в женские оные богадельни и помолись Господу Богу прилежною своею молитвою, и изнежи оттуда беса". Но преподобный стал отнекиваться, возражая: "Дело сие превосходит меру нашу", - поскольку оно под силу лишь великим святым отцам, в добродетели просиявшим и принявшим от Бога власть и силу над нечистыми духами. Илларион просил царя смилостивиться, отпустить его, убогого, в своих собственных грехах каяться: "Нечист бо семь пред Богом". Но царь продолжал настаивать видимо, Илларион был его последней надеждой. И лишь только когда царь призвал в помощь Священное писание, Илларион согласился попробовать изгнать того беса. Но испытывал сомнение в своих возможностях' уступая царской воле, все же оговорился: "Пойду, грешник, противу силы моей". И, поклонившись царю, вышел из царских покоев.

И тут в тексте "Жития" появляется замечание, позволившее дать относительно точную привязку ко времени: "В то время вселенские патриархи к Москве приехали. Преподобный же, по велению цареву, пойде в оные богадельни, обложив себя глубоким смиренномудрием". Известно, что вселенские патриархи приехали в Москву 2 ноября 1666 года. Неясно лишь, был ли их приезд как-то связан с событиями в нищепитательнице.

Илларион пришел в богадельню уже к вечеру. Он был не один, его сопровождали монахи Map и Иосиф, прозванный Рябиком. И стали они вечерние молитвы совершать, читать каноны Иисусу, пресвятой Богородице и ангелу-хранителю, акафист пресвятой Богородице, молитвы спальные и правило тынное. Дьявол же, не стерпев, начал крепко стучать на полатях, вопить дурным голосом, укоряя Иллариона бесстыдными разговорами, говоря: "Ты ли, монах, пришел сюда изгнать меня? Подойди же ко мне, я расправлюсь с тобой!" Когда же пришло время читать акафист пресвятой Богородице, дьявол - "молитвами преподобного яко огнем жегом" - умолк на все это время. Но как только чтение закончилось, снова стал вопить дурным голосом: "Ой же какой ты плакса! Еще ты расплакался! Подойди ко мне, я с тобою разделаюсь!"

Позже, уже ночью, погасив огонь, преподобный с монахами принялись исправлять келейное правило. И стал Илларион на дьявола перед Богом горько жаловаться да изгонять его. Дьявол же закричал очень громко: "Ох, ох, монах, еще ты и в потемках расплакался!" Тут же застучал очень громко на полатях, сказав: "Я к тебе иду!" - и умолк.

Сам же Марк, по его словам, от страха хотел бежать из кельи, но преподобный удержал его, наказав крепко стоять на молитве и ничего не бояться. Дьявол же начал мешать преподобному класть земные поклоны: обратился котом черным и принялся Иллариону под колени подскакивать! Он хотел разгневать Иллариона, отвести его от молитвы. Но незлобивый Илларион, когда дьявол подскакивал ему под колени, рукой отбрасывал кота и так совершал поклоны. Сделав все, как положено, преподобный безбоязненно лег спать. А отец Марк, по его словам, от страха спрятался глубоко под шубу.

На следующий день рано утром Илларион ушел по своим монастырским делам. А в это время дьявол, отдавая справедливость теплоте молитвы Илларионовой, держал речь перед богадельными бабами: "Как же хорошо монах этот перед Богом живет! Когда же перед Иисусом и Марией в акафисте он (то есть Илларион) стал плакать, то сильно испугал и опалил меня, как огнем, и, не стерпев, я вон убежал. А когда он начал в потемках молиться, я застучал крепко. Но он отнюдь не устрашился и учеников своих подтвердил не бояться. Я же черным котом под колени ему подскакивал и мешал ему много раз, хотел его разгневить и от молитвы отвесть, но не смог". Все это он говорил, сам оставаясь невидимым.

После этого дьявол стал забавляться качанием старухи в детской зыбке: только она положила младенца в люльку, как он, невидимо его выхватив, взял и так же невидимо саму старуху положил в ту же люльку, тряся ее и приговаривая: "Люли, баба, люли, дурная!" Но когда Илларион возвращался и уже приближался к богадельне, дьявол, оставив старуху в покое, сказал: "Тот монах возвращается, тошно же мне будет от него!"

Преподобный, придя в богадельню и облекшись в ризы, начал водосвятие. Дьявол же вновь стал вопить всякие нелепости. А еще начал большими белыми камнями бросаться! От стука тряслись все столы и чаши. Но камни не наносили Иллариону вреда, они падали ему под ноги - по бокам, спереди и сзади. Преподобный не испугался и продолжал водосвятие. Дьявол же кричал: "Еще ли ты расплакался, монах! Иди ко мне, я с тобой разделаюсь!"