Энцо Феррари. Биография

Энцо Феррари был поглощен жизненными хлопотами эдакого capo, главы банды, гоночной команды, и вся его энергия концентрировалась на соревновательном календаре команды. Производство легковых автомобилей «Alfa» практически прекратилось, и в результате продажи его дилерского центра почти сошли на нет. За вычетом выручки от продаж нескольких экземпляров нового спорткара «Alfa 8C-2900» избранным любителям и седанов «6C-2300 Pescara» с кузовами, сделанными на заказ с расчетом на богатых джентльменов, его заработки почти целиком обеспечивал автоспорт. В этот момент своего развития Scuderia имела чистый доход примерно в один миллион долларов в год, но из-за наличия в штате свыше тридцати механиков и техников и огромных трат на перемещение по всей Европе для участия в гонках Феррари был вынужден экономить: он вел весьма скромную жизнь, по-прежнему обитая в маленькой квартире в две спальни, располагавшейся над мастерскими Scuderia. Маленький Дино оставался болезненным ребенком со слабыми конечностями, он часто подолгу был прикован к постели из-за болезни, не позволявшей ему заниматься обычными мальчишескими делами. Энцо Феррари был жестким и требовательным «надсмотрщиком», и люди, окружавшие его в те времена, вспоминали, что Дино побаивался отца из-за его взрывного, нестабильного характера. Из-за крайне ограниченного ареала перемещений его отца, сократившегося теперь почти исключительно до пределов долины реки По и находившихся в ней городов, маленькая семья Феррари скатилась к рутинной жизни по шаблону, какую вела вся нижняя половина итальянского среднего класса. Энцо Феррари был мужчиной простых вкусов, и даже после того, как он стал богатым и известным жителем Модены, он не изменял своим привычкам простого, невзыскательного человека. И конечно же, в 1930-е годы, когда каждый грамм его энергии и каждая лира из кармана направлялись обратно в бизнес, жизнь его была скромной и скудной.

Когда Италия вторглась в Абиссинию, команда проводила испытания «8C» в Ливорно. Несмотря на то что всю страну охватил ура-патриотический пыл, а в самой Scuderia нападение стало темой оживленных дискуссий, Феррари не уделял этому событию никакого внимания. Как не удосужился он упомянуть и о том, что, когда команда пыталась в феврале 1936 года пересечь французскую границу, чтобы поучаствовать в открытии гоночного сезона в По, ее завернули на мосту Святого Людовика. Этот эпизод стал одним из десятка предупреждающих сигналов, свидетельствовавших о том, что международная обстановка стремительно ухудшается, однако Феррари, по видимости, не чувствовал необходимости акцентировать на этом внимание. (Быть может, он был прав в своих суждениях. Отказ, полученный его командой, стал одной из нескольких ничтожных санкций против Италии и был настолько же тривиальным, насколько и бессмысленным.)