Энцо Феррари. Биография

С самого начала было понятно, что базу своей конюшни Феррари разместит в родном городе. С того момента его странствия и необходимость делить внимание между Моденой и Болоньей уступили место оседлости и основательному укреплению в душном, кишащем москитами родном городке. И хотя он никогда всерьез и надолго не покидал Модену — если не считать первых послевоенных лет, когда он искал счастье в Турине и Милане, — в образовании новой Scuderia Феррари увидел триумфальное возвращение домой, в место, обитатели которого — за исключением нескольких энтузиастов автогонок — попросту игнорировали его присутствие. «Моё возвращение [sic] в Модену было своего рода ментальным восстанием, — напишет он позже. — Когда я уезжал, у меня была скромная репутация странного молодого человека, увлеченного машинами и гонками, но лишенного каких-то конкретных талантов и способностей. Мое возвращение в Модену спустя двадцать лет с целью превратить себя из гонщика и организатора команды в мелкого промышленника, ознаменовало собой не только завершение, я бы сказал, почти что биологического цикла. Оно также олицетворяло мою попытку доказать себе и остальным, что двадцать лет [sic] работы с Alfa Romeo я полагался не только на усилия и таланты других людей и что не вся моя репутация была их заслугой.

НАСТАЛО ВРЕМЯ МНЕ ПОКАЗАТЬ, КАК ДАЛЕКО Я МОГУ ЗАБРАТЬСЯ, ПОЛАГАЯСЬ ТОЛЬКО НА СВОИ СТАРАНИЯ».

Энцо Феррари разместил свою временную штаб-квартиру в машиностроительном заводе Gatti на Виа Эмилиа, и без сомнений сделал это с чувством скупого удовлетворения.

ХОТЯ ЕМУ ДОВОДИЛОСЬ ВЫИГРЫВАТЬ НЕСКОЛЬКО ГОНОК В МОДЕНЕ, ВЕНДЕТТА ВСЕ РАВНО ОСТАВАЛАСЬ ПОСТОЯННОЙ ТЕМОЙ ЕГО ЖИЗНИ: ЭТО ОСОЗНАНИЕ, ЧТО НИ ОДНА ОБИДА НЕ БУДЕТ ЗАБЫТА, НИ ОДНО ОСКОРБЛЕНИЕ НЕ ОСТАНЕТСЯ НЕОПЛАЧЕННЫМ, И В ПОДОБНЫХ СИТУАЦИЯХ ЗОВ ЧЕСТИ ЧАСТО ЗАГЛУШАЛ ВСЯКУЮ ПРАКТИЧЕСКУЮ НУЖДУ. ДО ПОСЛЕДНИХ ДНЕЙ СВОЕЙ ЖИЗНИ ОН ПОДДЕРЖИВАЛ ОТНОШЕНИЯ ЛЮБВИ-НЕНАВИСТИ СО СВОИМ РОДНЫМ ГОРОДОМ

и всегда носил в сердце детскую подозрительность, что, несмотря на похвалу, которую он получал от горожан, и окончательное возвышение к статусу почти что бога, его не ценили по достоинству и не компенсировали ему недостаточное внимание к его персоне в молодые годы. Этот же отказ забывать станет причиной, по которой он будет терпеливо выжидать долгих пятьдесят лет — полвека — и лишь по их прошествии сочтет, что долг Fiat перед ним, образовавшийся в 1918 году с их отказом взять его на работу, погашен сполна.

Несомненно, это желание похвастать своими новыми успехами перед жителями Модены было главной причиной, подтолкнувшей его к полноценному возвращению в родной город. Но у него была и другая, более практическая мотивация, включавшая и доступ к опытным мастерам-металлистам, промышленникам и слесарям, жившим в городе, а также личные знакомства, ведь он лично знал лучших местных поставщиков. Расположение Модены, сидевшей на краю долины По «верхом» на Виа Эмилиа, делало ее стратегически выгодным местом: центральное место, которое она занимала, позволяло быстро добираться до мест проведения гонок, проходивших на севере Италии, а кроме того, давало возможность доехать до Турина и Милана всего за день пути на машине или поезде.

Глубокие карманы Тадини и братьев Каньято позволили конюшне приобрести три построенных специально для соревнований 6-цилиндровых «6C-1750» — легких, как перышко, потрясающе изящных спорткара с наддувом, спроектированных Витторио Яно. Они и по сей день остаются в числе самых почитаемых скоростных автомобилей высокого класса за всю историю. Также в новом арсенале нашлось место коллекции запчастей и деталей разных «Alfa Romeo», нескольким токарным и другим небольшим станкам, а также крепкому фургону Citroen, который должен был возить необходимые запчасти, топливо, шины и так далее на различные гонки и заезды. (Сами же машины будут доставлять к местам проведения гонок водители, так будет продолжаться до тех пор, пока Scuderia не сможет позволить себе использовать для этой цели большие грузовики.)