Энцо Феррари. Биография

Неделю спустя команда была готова предпринять массированное наступление на Mille Miglia, ставшую для нее теперь самым важным этапом в календаре гонок для спорткаров, поскольку конюшня заявлялась в небольшое количество таких гонок. Основным приоритетом были соревнования Гран-при для одноместных болидов с открытыми колесами, но, отдавая дань уважения самой знаменитой и престижной в Италии гонке по дорогам общего пользования, Феррари выставил для участия в Mille Miglia пять спорткаров «Alfa», в числе которых было четыре «Monza» с объемом двигателя в 2,6 литра. Ими управляли Варци, Широн, Тадини и Караччьола. Их соперниками были Нуволари и Сиена, управлявшие мощными «8C-2300», которые подготовила команда Сиены/Гроша. Оснащенные специальными кузовами из алюминия, сконструированными кузовной фирмой Brianza, передовые «Alfa» Феррари имели существенное преимущество над соперниками на этом сложном этапе. Pirelli предоставила команде новую дождевую резину Stella Bianca: специально спроектированные покрышки с дополнительными канавками, или по-другому «ламелями», которые обеспечивали лучшее сцепление в дождь, заливавший трассу по всему ее маршруту в тысячу миль. Варци, как всегда упрямый донельзя, отказался использовать новую резину, и в ходе остановки на дозаправку в Имоле между ним и Феррари случился разговор на повышенных тонах на предмет преимуществ новых шин Pirelli. Наконец, Варци сдался и согласился поставить на свою машину комплект Stella Bianca. Усиленное сцепление, которое они обеспечили, стало решающим фактором, принесшим ему победу над Нуволари и Сиеной, который на более традиционной резине финишировал на втором месте с большим отставанием.

Две недели спустя Нуволари, несомненно жаждавший мести, потерял управление своей капризной «Maserati 8CM» на промокшей от дождя брусчатке алессандрийской трассы имени Пьетро Бордино и врезался стоявшее у дороги дерево. Он слег в госпиталь, где ему наложили гипс на сломанную правую ногу, а в это время «Scuderia Ferrari», ведомая Варци и Широном, доминировала в гонке, в которой в итоге заняла четыре первых места.

Ги Молль вернулся в состав для участия в Гран-при Триполи, но это воссоединение гонщика с командой едва ли можно считать счастливым. Итальянская склонность к мошенническим авантюрам вновь проявилась в полной мере, как только на горизонте замаячила целая куча лотерейных денег. На сей раз в баре изысканного «Hotel Uaddan» маленькой группой пилотов (включая всех членов Scuderia), имевших наибольшие шансы на победу в гонке, был составлен более хитроумный и тонкий план. Банк должен был быть разделен поровну; Варци вновь «назначили» победителем, а Широна определили вторым. Пьеро Таруффи, выступавший в составе Maserati, отказался участвовать в сговоре, а англичанин Хью Хэмилтон, выступавший на другой «Maserati» за команду Уитни Стрейта, не был проинформирован заговорщиками о готовящемся плане, так как они опасались, что спортивное благородство и честность воспитанника Итона возобладают, и он раскроет заговор.

Казалось, что все в порядке: машины выстроились на стартовой решетке на широкой главной прямой, над которой высилась гигантская башня из бетона и мрамора с большим табло. Как обычно знойный ветер — «гибли» на местном наречии — наносил целые сугробы песка на громадные, стремительные повороты трассы, тем самым делая гонку еще более опасным мероприятием, чем всегда. Но Итало Бальбо, облаченный в свой лучший церемониальный наряд, пребывал в превосходном расположении духа и, проходя мимо пилотов, желал им всем «Ни пуха ни пера», а потом, когда армейский оркестр играл итальянский национальный гимн, «Giovinezza», — приветствовал его по стойке «смирно». В этот раз, думал Бальбо, скандалы вокруг ставок обойдут стороной его укутанную песком колонию.

Таруффи едва не пустил под откос тщательно спланированную аферу. Когда флаг на старте опустился, он рванул вперед и четыре круга удерживал большущую «Maserati» на лидирующей позиции, несмотря на все усилия решительно настроенных подопечных Феррари. Потом тормоза тяжелой «Maserati» начали сдавать, и Таруффи утратил контроль в тот момент, когда пытался замедлить летевшую на скорости 180 км/ч машину перед входом в шпильку «Таджура». Завертевшаяся на огромной скорости машина врезалась в большой металлический знак и остановилась, а пилот, управлявший ею, сломал себе руку и ногу. Единственным утешением для него стало то, что поворот был позже назван в его честь. Потом какое-то время лидировал отважный Хэмилтон, но двигатель его машины закипел, и вскоре Молль занял свое место в заранее оговоренном порядке — за Широном и Варци, который теперь шел первым, особо не напрягаясь. Ему оставалось только спокойно доехать до финиша и пересчитать очередной жирный куш.