Эоловы арфы

Энгельс еще не изучил свою лошадь, не знал, умеет ли она брать препятствия, но выхода не было: пруссаки могут появиться в любой момент, прижмут отряд к берегу и уничтожат. И он пошел на риск!.. Грохот копыт… Мелькание досок… Все растущая полынья развода… Только бы не упустить момент прыжка… "Вперед! Вперед!" Скорее сердцем, чем мускулами, ощутив, что лошадь оторвалась от опоры, Энгельс в тот же миг перенес всю тяжесть тела на стремена. Внизу мелькнула вода. А-а-а-ап!.. Снова грохот, снова мелькание досок. "Ах ты какая молодец!" Но тут же Энгельс забыл о лошади, всем существом устремись к бешено приближавшимся людям. Он вырвал из-за пояса правой рукой пистолет. В группе людей, разводивших мост, два-три человека метнулись прочь, выкрикивая неразборчивые слова. Остальные замерли, насторожились. Энгельс вихрем подлетел к ним, резко осадил коня.

— Вы что делаете? Кто разрешил? Не видите разве, что на том берегу свои? Кто старший?

Люди молчали, ошеломленные внезапным наскоком. Почти все, кроме троих с ружьями, были вооружены косами.

— Я командир, — наконец нехотя проговорил один волонтер, как видно, крестьянин. — Нам приказали ждать час, а потом развести, мы и разводим.

— Немедленно соединить! Вы видите, — Энгельс махнул рукой с пистолетом в сторону левого берега, — отряд подходит к реке.

Люди переминались с ноги на ногу.

— А кто вы такой? — угрюмо спросил командир.

— Я начальник штаба отряда Виллиха. Слышали такой отряд?

— Слышали, но…

— Без разговоров! Немедленно соединить!

— Но у нас приказ…

— Вот тебе приказ! — Энгельс угрожающе потряс пистолетом. — Если вы тотчас не соедините мост, я уложу тебя на месте, как предателя революции. За дело!

— Бешеный какой-то, — проворчал командир, отворачиваясь. — С такого станется… Давай, ребята!

Люди двинулись к разводному механизму, налегли, и через несколько минут крылья моста начали сходиться. Они приближались друг к другу с выматывающей душу медлительностью. Энгельс смотрел то на них, то на отряд, головная часть которого уже подошла к мосту. Когда крылья наконец сошлись, он облегченно, всей грудью, вздохнул, вытер потный лоб и благодарно похлопал по шее лошадь.

Виллих вступил на правый берег последним. Не слезая с коня, он обнял Энгельса и сказал:

— Будь в моей власти, я дал бы тебе сейчас боевую медаль. Во всяком случае, можешь считать себя спасителем отряда, и я у тебя в долгу.

— Медали — утеха для солдат и генералов, — махнул рукой Энгельс.

Подошел давешний командир группы:

— Что делать с мостом?

— Как что? Немедленно разводить! — Виллих ударил хлыстом по сапогу. И чтобы живо! Пусть вам помогут наши люди.

Теперь работа пошла веселее, и вскоре крылья начали снова расходиться.

— Если хочешь знать, — сказал, улыбаясь и похлопывая лошадь, Энгельс, — настоящий спаситель не я, а она. Ты видел, как она ловко перемахнула развод?

— Еще бы! Я готов был спасать тебя в волнах Рейна…

— О! Теперь я знаю, как ее назвать! — воскликнул Энгельс.

— Кого?

— Да мою лошадку. Она же до сих пор без имени. Так и назову ее Реттерин — Спасительница. А коротко — Рет.

Виллих засмеялся.

Наконец мост развели. И буквально минут через пять после этого на берегу показались пруссаки — вначале конный разъезд, потом стрелки. Было видно, как в досаде они метались по берегу, но сделать ничего не могли. Рейн в этом месте раскинулся широко, а других мостов поблизости не было.

На прощание пальнув три раза из пушек по раздосадованным пруссакам, отряд Виллиха двинулся в глубь правобережья, к баденской столице Карлсруэ.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Да, опять Карлсруэ. Еще не прошло и четырех недель, как Энгельс с Марксом были здесь, и вот теперь снова.

За это время произошло много важных событий, кое-что случилось и в Бадене. Энгельсу было, например, известно, что недели через две после того, как Маркс и он посетили Карлсруэ, а может быть, в известной мере и в результате их посещения, там возник так называемый "Клуб решительного прогресса". Его создали сравнительно более радикальные представители мелкобуржуазной демократии во главе со Струве, которых Брентано все больше теснил в своем правительстве, усиливая в то же время правые элементы. Члены "Клуба" — некоторые из них, в частности сам Струве, присутствовали на том памятном обеде — осуждали Брентано за его капитулянтскую бездеятельность, требовали от него левого сдвига в составе правительства и даже распространения революции за пределы Бадена. Брентано отверг все притязания оппозиции. Тогда шестого июня "Клуб" попытался организовать вооруженную антиправительственную демонстрацию. Однако и тут Брентано одержал верх: его поддержали гражданское ополчение и регулярные части. До кровопролития дело не дошло, и без этого демонстрация была разогнана, а "Клуб" закрыт. Словом, все как и должно быть в мире тех, кто создает пародию на "Войну мышей и лягушек".

Какие же еще произошли перемены за это время в Бадене и его столице?..