Эон

— О, я не могу вам этого не позволить. Я, знаете ли, не злодей.

— Вы призрак, — решительно заявила она.

— В большей степени, чем большинство призраков, которых вы встречали, — произнесло изображение.

— Как вас зовут?

— У меня нет сейчас имени. Есть след, но нет имени. А вас?

— Патриция.

— Не слишком распространенное имя.

Внезапно она вспомнила, где видела лицо бродяги, и столь же быстро отбросила догадку: это было слишком смешно.

— Я действительно американка, — сказала она.

— На сколько процентов? Большинство радо возможности заявить о трех или четырех, хотя с точки зрения статистики это…

— На сто процентов. Я родилась в Соединенных Штатах Америки, в Калифорнии. В Санта-Барбаре.

Изображение снова заколебалось.

— У нас не так много времени, Патриция Луиза Васкес. То, что вы говорите, само по себе не имеет никакого смысла, но вы, кажется, в это верите. Откуда вы взялись?

— Откуда я явилась — и когда? — Она снова глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Наклонила голову. — Я знаю вас. Вы очень похожи на Эдгара Аллана По.

На лице бродяги появилось некоторое удивление.

— Подумать только, вы узнали! В самом деле! Вы знали По?

— Нет, конечно, — ответила Патриция, ощущая неуместную радость на фоне страха. — Я читала его книги. Он давно умер.

— Он мой лучший наставник. Такой ум! — Бродяга окружил себя быстро движущимися изображениями могильных памятников, оживших покойников, кораблей в водоворотах и арктических пустынь. — Патриция Луиза Васкес знает По. Заявляет, что она американка двадцать первого века. Потрясающе. Но мне пора уходить. Скажите, что хотите знать вы, а потом я спрошу вас еще об одном.

— Что они собираются делать с нами?

— Нами? Есть и другие?

— Еще четверо. Что они собираются делать?

— Я, в самом деле, не знаю. Попытаюсь выяснить. Теперь мой последний вопрос. Почему вы так относитесь к ним?

— Я уже объяснила, почему. — К ее удивлению, весь страх прошел. Бродяга, или призрак, или кто он там, казалось, готов был сотрудничать, а Патриция не видела причин проявлять глупую лояльность по отношению к своим похитителям.

— Я думаю, мы можем помочь друг другу. Вы знаете, что в вашей службе информации имеется блокировка? Они держат вас здесь и избирательно ограничивают вам доступ к информации. Если вы сообщите, что я был здесь, возможно, я не смогу больше вернуться, и не отвечу на ваш вопрос. Подумайте об этом. До следующего раза, — сказал бродяга и исчез.

Внезапно квартира обрела голос.

— Сер Васкес, с вами все в порядке? Имело место нарушение…

— Будто я не знаю, — буркнула Патриция.

— Вы можете изложить проблему?

Она на мгновение прикусила палец, потом покачала головой.

— Нет. Собственно, никакой проблемы не было. — Изображение напугало ее, но и рассказало много интересного. Она сомневалась в том, что это проверка или эксперимент. Бродяга мог оказаться полезным источником информации… — Вероятно, было короткое замыкание или что-то в этом роде, ну, вы знаете.

Комната несколько секунд не отвечала.

— В случае необходимости будет произведен ремонт. Вам что-нибудь нужно?

— Нет, спасибо.

Нахмурившись, Патриция посмотрела на пиктор и снова прикусила палец.

Глава 49

Премьер-министр Нексуса Бесконечного Гексамона Ильин Таур Ингл жил в одной из широких вентиляционных шахт Центрального Города, в гуще широко раскинувшегося Леса. У Ольми никогда не было желания поселиться в подобном доме, но, тем не менее, он завидовал премьеру — в Лесу столь явно ощущалась атмосфера уединения и покоя, а само жилище было фантастическим и изящным.

Шесть шахт шли от внешней поверхности Центрального Города к ядру, где располагалось руководство. Внутри каждой шахты, среди извилистых тропинок Леса, жило почти десять тысяч воплощенных. Внешний вид домов варьировался от общих поплавков, подвешенных к широким воздушным корням, до маленьких свободно перемещавшихся ячеек, рассчитанных на одного, самое большее — двух гомоморфов или не более чем на четырех средних неоморфов.

Лес был как украшением, так и частью надеритской философии; шахты обеспечивали, почти треть потребностей Центрального Города, остальное делали разработанные гешелями очистные устройства. Тысячи разновидностей деревьев и других растений — некоторые из них пищевые — были генетически изменены и приспособлены к невесомости. Почти треть биомассы Аксиса была растительной и сосредотачивалась в Лесу.

Ольми доставляло большое удовольствие совершать, подобно Тарзану, прыжки через Лес, перелетая от ветви к ветви, плавая над тропинками без помощи силового поля. Там были специально оборудованные спортивные дорожки и скоростные пути, где упражнялось множество гомоморфов, со свистом проносились неоморфы, и практически отсутсвовал транспорт. Он умел рассчитывать свое время — в тысячах различных ситуаций, порой очень сложных, — и оценил продолжительность спуска примерно в пятнадцать минут.