Эон

— Обратно на Землю! — повторил руководитель. — Это, кажется… ваши четвертые учения на Луне за два года? А теперь — обратно на Землю.

Все, улыбаясь, смотрели на полковника.

— На Индийский океан, — продолжал он. — На заключительные учения, в качестве командира батальона.

— На Индийский океан! — воскликнул руководитель, показывая пальцем на пол для символического обозначения пути на Землю, а потом, подняв обе руки, посмотрел вверх и кивнул в сторону потолка.

Раздались одобрительные аплодисменты.

— Теперь звезды, к которым вы всегда так стремились, полковник, станут вашими, — закончил командир, крепко пожимая ему руку.

Глава 4

За окнами поезда быстро проносилась четвертая камера — холмистая местность, маленькие озера и скалы, напоминающие гранитные.

— Путь заканчивается в шестой камере. Нас встретит Джозеф Римская и несколько человек из китайской группы.

— Римская? У нас в университете был преподаватель с такой фамилией.

— Вы оказались здесь именно благодаря Римская. Он вас рекомендовал.

— Но он ушел из университета в бюро математики и статистики.

— И там познакомился с Советником, когда работал в Вашингтоне, — добавил Лэньер.

Римская в свое время вел спецсеминар по математике. Он не очень нравился Патриции — высокий угловатый человек с жесткой рыжей бородой, шумный и напористый, профессор социологии и специалист по статистике и теории информации. Будучи строгим математиком, но не обладая, по ее мнению, необходимой интуицией для действительно ценных исследований, Римская всегда казался ей идеальным преподавателем: холодным, требовательным, лишенным воображения.

— Что он здесь делает?

— Советник считает, что он может быть полезен.

— Его специальность — статистическая теория поведения популяции. Он социолог.

— Правильно, — сказал Лэньер.

— Так что же…

В голосе Лэньера чувствовалось раздражение.

— Подумайте, Патриция, куда девались камнежители? Почему они ушли отсюда и откуда взялись здесь?

— Не знаю, — спокойно ответила она.

— И мы не знаем. Еще не знаем. Римская — руководитель группы социологов. Может быть, они смогут ответить на этот вопрос.

— Интересно, сколько же это займет у них времени?

— Я жду, подождите и вы.

Патриция помолчала.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вас не слишком раздражали мои вопросы.

Лэньер поднял брови и кивнул.

— Пожалуйста, не принимайте это на свой счет.

«Он постоянно в напряжении, — подумала она. — Что ж, я тоже. Только у него было время, чтобы привыкнуть, если вообще можно привыкнуть к чему-либо вроде библиотеки… или самого Камня. Почти наверняка есть и многое другое…»

Она внезапно представила себе лабиринт из грифельных досок в седьмой камере, заполненный погруженными в свои мысли математиками, сообща работающими над какой-то большой проблемой. За ними с огромного видеоэкрана, словно Бог, терпеливо наблюдала Хоффман. Лэньер был ее наместником.

— Римская — наполовину русский, — продолжал Лэньер. — Его бабушка была вдовой-эмигранткой, и ее фамилия была указана в документах на въезд в США ее сына. Он говорит на русском, как на своем родном, и порой выступает переводчиком между русскими и нами.

Шум двигателей усилился, и они нырнули внутрь северной стены четвертой камеры.

В пятой камере было темнее, чем в предыдущих. В верхних слоях атмосферы висело покрывало серых облаков, поглощая половину света плазменной трубки. Под облаками раскинулся вагнеровский пейзаж из бесплодных гор, напоминающих иззубренные глыбы антрацита, смешанного с окрашенным в темные тона гематитом. Между горами простирались глубокие долины цвета ржавчины, изрезанные водопадами, вливающимися в серебристые реки. Ближе к середине камеры горы удивляли своей невероятной формой — арки, гигантские изрезанные кубы, пирамиды с отбитыми вершинами и ступени из неровно лежащих плит.

— Что это такое, черт возьми? — спросила Патриция.

— Мы полагаем, нечто вроде открытой горной разработки. Два наших геолога — вы уже знакомы с одним Робертом Смитом — предполагают, что когда в толще Камня выдалбливались камеры, пятая не была закончена. Ее оставили как источник сырья, и Камнежители им пользовались. Это следы их деятельности.

— Отличное место для любителей фильмов ужасов, — заметила Патриция. — Вы не видите здесь замок Дракулы?

Они молча проехали через короткий туннель в шестую камеру. Когда шум поезда затих и за окнами посветлело, Лэньер встал.

— Конец линии.

Нижний терминал был похож на пещеру, облицованную плитами из красноватой породы и серо-черного астероидного камня. Платформа была расчерчена тонкими линиями, словно когда-то на ней стояли длинные извивающиеся очереди.

— Здесь когда-то находилась рабочая станция, — пояснил Лэньер. — Модифицированная шестая камера была конечной станцией. Вероятно, шестьсот лет назад.

— Как давно опустел Камень?

— Лет пятьсот.

Они поднялись по наклонному пандусу к зданию, построенному большей частью, из толстых прозрачных панелей, дающих обзор.