Эон. Часть 1 (СИ)

Собственно, первоначальный уговор был таким: F2 поможет местным захватить одну из вышек связи, чтобы отправить сигнал о помощи хоть куда-нибудь, чтобы кто-нибудь в огромной и населенной галактике откликнулся и прилетел на планету, оказавшуюся отрезанной от внешнего мира. С помощью системы бортового компьютера – одной из самых передовых, практически новейших разработок, но уже проверенной и такую надежной (стоит ли говорить о том, что она вся практически уцелела и не пострадала после того, как от самого лайнера остались только кусочки) появился реальный шанс обойти блокаду. Что ж, F2 был совершенно не против помочь атирийцам, полагая, что какие-то наметки плана у них уже есть.

В следующие дни ему пришлось сделать первый и самый главный вывод: он никогда так не ошибался в представителях человеческого вида. Поэтому F2 вернулся к своей прежней модели поведения: просчитывал наперед все исключительно сам, позволяя людям проявлять инициативу и давать ему необходимые данные. Правда, они по какой-то причине считали, что и сами в этом как-то разбираются, поэтому все равно что-то думали, меняли, спорили, ругались, а F2 стоически приходилось все это переносить, вычленяя самое главное и переводя на понятный и логичный язык.

Например, он понял, что павитранцы используют против атирийцев стратегию непрямых действий. Местные объясняли долго, а F2 дал определение: стратегия непрямых действий – стратегия, заключающаяся в осуществлении блокады, нарушении коммуникаций, срыве снабженческих перевозок, подрыве военно-технического потенциала, психологическом воздействии на население противника и его вооружённые силы. Местные объясняли куда путанее и драматичнее.

F2 даже казалось, что местным куда больше нравится сама подготовка и ажиотаж вокруг планов, нежели непосредственное обсуждение насущных вопросов. Им обязательно надо было выбрать стол, на котором бы они расположили нужные чертежи, создать очень серьезную, но даже для него, дроида, видную по наигранности атмосферу, корчить сосредоточенные лица и бесконечно долго собираться.

Но все-таки когда необходимые приготовления завершались, они вставали в круг и начинали обсуждать. Обсуждали долго, одно и то же, споря, не соглашаясь и соглашаясь друг с другом, выдвигая новые идеи, которые вроде бы вот уже принимали, но в следующий раз громогласно опровергали.

Его звали Эрахн. Николас же благоговейно называл его Ученый, у Глейна в голосе всегда проскальзывали насмешливые и снисходительные нотки, а сам Эрахн, похоже, был доволен своим статусом. Он был неказистым, сухеньким человечком и всегда носил белый халат, уже изрядно потрепанный и, в общем-то, не такой белый, но его это волновало мало. Еще он имел странную привычку держать за ухом карандаш, которым никогда ничего не писал, но всегда проверял, на месте ли атрибут его внешнего вида. Поговаривали, что Ученый был каким-то образом связан с наукой, но с какой именно отраслью, никто не имел понятия, что именно он делал, изобретал ли что-то или был еще кем-то, для всех оставалось загадкой. Он считался умным человеком, и для разработки планов всегда звали его.

У F2 после общения с ученым сложилось смутное подозрение, что к науке он имел весьма опосредованное отношение и скорее служил кем-то вроде мальчика на побегушках при каком-либо научно-исследовательском центре, однако Ученый неплохо справлялся с расчетами, и только за это его уже держали здесь, не поручая никакой другой работы. Поэтому целые дни напролет он что-то считал, считал, но толку от его счетов F2 пока особо не заметил. У Николаса же Ученый вызывал почти что слепой восторг: мужчина, привыкший к тому, что изо дня в день ему просто надо держать в руках оружие и как-то руководить всей этой базой, восхищался недоступным ему тонким и каким-то нереальным миром науки, расчетов, вычислений, которые казались очень далекими и ненужными величинами, однако они просто волшебным образом могли превращаться в точный ответ: какое оружие нужно использовать, чтобы пробить данный щит, какова суммарная мощность всех орудий, с какой силой нужно отстреливаться, чтобы был ощутимый результат.

Ученого уважали. И он вслед за остальными уважал сам себя, со временем, похоже, искренне поверив в то, что он действительно что-то знает.

Но все-таки в конце концов ситуация потребовала конкретики. И если первые несколько дней F2 терпеливо ждал, что местное командование додумается до этого, то потом ему надоело, и он решил взять дело в свои руки. Почувствовав незримый дух руководящий и направляющей силы, местные вдруг активизировались, и оказалось, что они могут выдавать что-то стоящее, годное, а главное – по делу – почти без всяких приготовлений и в компактные сроки. Ученый аж воспрял духом и с головой ударился в математические расчеты.

Когда F2 подключился к делу, все оказалось подозрительно легко и просто, дроид мог бы даже недоумевать, будь эта функция в нем заложена, почему раньше эти особи человеческого вида не могли ни о чем не догадаться. Но, тем не менее, работа пошла полным ходом.