Читаем Эпидемии безумия. Классика социальной психологии полностью

Эпидемии безумия. Классика социальной психологии

У больного, страдающего хроническим бредом или наследственным психическим расстройством, мания величия большей частью принимает художественный, научный, литературный или политический оттенок. Мономаньяк вначале слишком хорошо владеет собой, чтобы считать себя королем, императором или миллионером. При таких безумных идеях факты не могли бы укладываться в известную систему, а противоречия обозначились бы слишком резко. Наоборот, даже самый скромный субъект может думать и говорить, что он – непризнанный гений, непонятый поэт или не справедливо всеми покинутый политический деятель. Как только образовалась такая уверенность, все остальное идет само собой. Читатель, впрочем, сам в этом убедится из некоторых фактов, которые я сейчас приведу. Лет 10 тому назад я был знаком с одной бакалейщицей в Монруже. Вследствие неудачных коммерческих операций ей пришлось перейти к продаже плохих картин. Эти две профессии послужили для нее источником самого необычного и странного бреда. Она вообразила себя великим ваятелем и даже изобретательницей нового рода скульптуры из сахара. Действительно, она постоянно старалась раздобыть кусок этого продукта, и при помощи зазубренного перочинного ножа ей удавалось придать ему более или менее отдаленное сходство с головой или торсом.

Легко понять, что подобное новаторство (конечно, по ее мнению) не могло не обратить на себя общественного внимания. Вот почему госпожа Е. получила от многих царственных особ всевозможные знаки отличия, которые она и носила на груди. На пальцах у нее были надеты кольца из проволоки, в которые она тщательно вделывала куски стекла, на голове мономанка носила шляпу с длинными перьями, а на шее – большое ожерелье из индейских каштанов, нанизанных на нитку. Я помещаю в книге ее портрет, преподнесенный мне самой изобретательницей. Госпожа Е. считала себя также знаменитым художником. К сожалению, я не могу привести ни одного из ее рисунков, так как она занималась только фресками. Мономанка что-то мазала на всех стенах и за недостатком красок употребляла в дело чернила, вино или грязь.

Желая сохранить одно из ее произведений, я однажды принес ей верхушку сахарной головы. Она сделала из нее вазу, которую любезно преподнесла мне с цветами, сорванными в больничном саду. Из опасения, как бы цветы не завяли, ей пришла в голову злополучная мысль – налить в вазу воды. Вот почему в течение нескольких минут погибло мастерское произведение искусства!

Горделивая мономанка

Госпожа Е. была художницей. Теперь послушайте историю одного ученого.

Густав X. страдал от двух болезней: эпилепсии и бреда, так как в этой области, увы, совместительство не возбраняется. Он вообразил себя великим астрономом, и в течение семи лет мегаломан изучает строение небесных светил и живет под самой крышей, чтобы находиться ближе к небесному своду и иметь возможность производить ночью астрономические наблюдения. Он, впрочем, и выражается всегда параболами: «Справедливость справедлива», – говорит он; «ничтожнейший человек есть вместе с тем и величайший, самый низкий есть и самый возвышенный, самый несчастный есть и самый счастливый».

В течение семи поколений скапливается громадная сумма денег с целью вознаградить астронома за все его труды.

Он построил телескоп, представляющий собой цинковую трубу, в один из концов которой вставлено дно с пробуравленным в нем маленьким отверстием. Самоотверженный ученый проводит в наблюдениях целые дни, причем видит солнце сзади и ищет центральную точку, которая бы позволила ему найти квадратуру круга и затем проникнуть во французскую Академию. Он страдает галлюцинациями слуха, причем наблюдается любопытное и вместе с тем редкое явление, а именно – галлюцинации меняются в зависимости от уха, которым он их слышит. Через правое ухо злой гений постоянно нашептывает ему: «Свиная голова, кабанья голова!» – между тем как в левое добрый гений говорит: «Будь терпелив, продолжай, ты очень хорошо поступаешь» – и т. д.

Среди хронических и наследственных душевнобольных нередко встречаются и поэты. Не проходит дня, чтобы директор психиатрической лечебницы не получал посвященного ему послания или кантаты, среди которых иногда попадаются и весьма недурные, но наряду с ними встречаются и такие, на которых лежит несомненный отпечаток самого полного умопомрачения.

Вот стихотворное письмо, адресованное Деве Марии одним торговцем аптекарских товаров, сидевшим в больнице Св. Анны[1].