Эпидемии и глобальная история

В самом начале 2000-х годов интересное исследование об эпидемии Черной смерти выпустил Н. Кантор, показавший ее влияние на изменения в европейской культуре56. Д. Ошинский поведал об истории полиомиелита в США57. Дж. Хейс издал две книги об эпидемиях от античности до ХХ в., сосредоточив внимание на социальной реакции на эпидемии58. М. Дэвис откликнулся своей книгой на эпидемию птичьего гриппа, написав исследование-предостережение59. Алармистский настрой, присущий его книге, стал преобладать в работах по истории эпидемий с середины 2000-х годов. С одной стороны, это усилило интерес к таким работам у читателей, а с другой – стало свидетельством некоторой зависимости части историков от политики СМИ. Интересным явлением в рамках исторической науки начала XXI в. стало стремление отдельных авторов к подведению эпидемических итогов прошедшего столетия, а также возвращение к его наиболее драматическим эпизодам, таким, как «испанский грипп». Это оказалось характерно для работ М. Хонигсбаума60. Приближавшийся столетний «юбилей» «испанки» стал темой работ и некоторых других историков61.

Российские историки к проблематике истории эпидемий обратились позже своих зарубежных коллег. Главными результатами этой работы в настоящее время являются в основном статьи и доклады на конференциях. Однако появились и некоторые монографические исследования, носящие, как правило, обобщающий характер. Таковы, работы Ю.Е. Арнаутовой, К.А. Богданова, Д.В. Михеля, Л.М. Медведевой62.

Особенностью исследований современных историков стало обращение к фукидидовой модели восприятия эпидемии как масштабного социального кризиса, связанного с нарушением привычного порядка жизни и хаотизации социальной реальности. При рассмотрении различных эпизодов истории эпидемии современные историки часто обращаются к разнообразному естественнонаучному материалу, однако эти данные не являются преобладающими63. Традиционно большое внимание уделяется наиболее масштабным эпидемическим бедствиям, изменившим ход истории конкретных стран, обществ и цивилизаций, таких, как «афинская чума», Черная смерть, «испанка». В связи с распространением пандемии COVID-19 число публикаций историков об эпидемиях продолжает расти, и уже не представляется возможным оценить все новейшие работы. Для современных специалистов история эпидемий – это неотъемлемая часть истории общества, его социальной, культурной и политической жизни.

1.6. Эпидемии в фокусе популярной историографии

Интенсивное развитие СМИ и появление Интернета привело к общему оживлению интеллектуально-литературного творчества в последние два десятилетия. Повлияло это и на состояние современной историографии эпидемий. Об истории эпидемий все чаще стали писать не только врачи и профессиональные историки, но и представители других специальностей, а также журналисты. Публикации, выходящие из-под их пера, обычно отличаются живостью стиля и эмоциональностью и, как правило, имеют отношение лишь к наиболее «резонансным» эпизодам всемирной истории эпидемий – истории Черной смерти, «испанки», птичьего гриппа.

Первопроходцем в сфере популярной историографии эпидемий стал американский географ А. Кросби, который к 500-летнему юбилею открытия Америки написал книгу о последствиях «колумбова обмена» для коренных народов Нового света. В ней он заявил, что причиной быстрого завоевания Америки европейцами стали среди прочего их невидимые союзники – возбудители кори, оспы и других инфекций, против которых индейцы не имели иммунитета. Кросби пришел к выводу, что открытие Америки привело к вымиранию 95% коренного населения64.

В начале XXI в. количество публикаций в рамках популярной историографии эпидемий возросло, мы же обратим внимание только на самые заметные. Так, в 2001 г. журналистка Дж. Колата издала эмоциональную книгу про эпидемию «испанки», обнародовав факты, относящиеся к США, Норвегии, Гонконгу и другим частям света65. В 2005 г. писатель Дж. Барри опубликовал еще одну работу об «испанке», сосредоточившись на событиях в западном мире66. К столетнему юбилею «испанки» журналистка Л. Спинни подготовила книгу о том, как она сказалась на жизнях знаменитых людей – Франца Кафки, Махатмы Ганди, короля Испании Альфонса XIII, а также на судьбах обитателей нью-йоркских трущоб. Ей удалось привлечь большое число нарративных источников, в том числе воспоминания тех людей, у которых восприятие об этой эпидемии были связаны с рассказами их родителей67. Психолог К. Арнольд вновь вернулась к «испанке», представив еще один эмоциональный образ одной из самых больших эпидемий ХХ в.68