Эпидемии и Народы

Столь продолжительное время давало более чем благоприятную возможность для стабилизации эпидемиологических последствий ирригационного сельского хозяйства в долине Хуанхэ за поколения или даже за столетия до того, как пришел к равновесию макропаразитический аспект.

Когда китайские земледельцы стали проводить значительную часть своего рабочего времени в мелкой стоячей воде — а подобное изменение в сравнении с полупустынными условия лёссового земледелия должно было повлечь за собой впечатляющие трансформации,— новые паттерны заболеваний определенно не препятствовали неуклонному росту численности людей, как бы ни усиливались инфекции и инфестации. В противном случае попросту не нашлось бы людей для строительства и эксплуатации постоянно расширяющейся сети плотин и водяных каналов, не говоря

- 140 -

уже о человеческих ресурсах для все более масштабных армий. Но когда к концу III века до н.э. появились необходимые инженерные технологии, наряду с административными и моральными основаниями для стабильного имперского правления, стремительное развитие Центрального и Южного Китая больше ничего не сдерживало, за исключением барьера в виде инфекционных заболеваний. Свидетельством мощи этого барьера выступает следующее обстоятельство: для того, чтобы масштабное распространение китайских поселенцев в долине Янцзы стало свершившимся фактом, потребовалось еще пять-шесть столетий. Если говорить совсем простым языком, то более быстрому увеличению плотности иммигрантов с более прохладного, более сухого севера препятствовало то, что слишком многие из них умирали.

Все эти утверждения остаются неудобно абстрактными и априорными. Как и в случае со Средним Востоком, у нас немного надежды на то, что из древних китайских текстов удастся в точности выяснить, что могли представлять собой опасные для человека паразиты. Тем не менее у древних авторов часто обнаруживается проницательное осознание инфекционных рисков юга. Например, основатель китайской историографии Сыма Цянь, живший примерно в 145-87 годах до н.э., утверждает: «На территории к югу от Янцзы земля низменна, а климат влажен; взрослые мужчины умирают тут молодыми»¹³. Также он отмечает обилие доступных для обработки земель и редкость населения в этом регионе. Это авторитетное свидетельство, поскольку для подготовки к написанию своей хроники Сыма Цянь лично совершил поездку по стране. В более поздней китайской литературе нездоровая среда юга воспринималась как нечто само собой разумеющееся. Специальные руководства для путешествующих на юг надлежащим образом предписывали экзотические схемы лечения и лекарственные средства для встречающихся здесь

---------

¹³ Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи): в 9 томах. М.: Восточная литература, 1984-2010, гл. 129.

- 141 -

пагубных заболеваний¹⁴. Как демонстрируют зафиксированные в источниках примечательно короткие сроки нахождения в должностях и высокая смертность направленных на юг чиновников, все это не слишком помогало.

Распространение современных заболеваний в той мере, в какой его можно нанести на карту Китая, также подтверждает гипотезу, что на более теплой и более влажной территории юга успешно развивается большее разнообразие инфекций и инфестаций. Значительное количество границ между современными заболеваниями проходит по территории между Хуанхэ и Янцзы, и климатические модели с определенностью предполагают, что подобный вектор заболеваний является очень древним¹⁵. Однако та форма, в которой до нас дошли древнекитайские медицинские тексты, как правило, скрывает региональные различия, поскольку длинные списки отдельных заболеваний, выявляемых китайскими медицинскими авторами, выстраивались вокруг времен года, когда эти заболевания были наиболее преобладающими.

---------

¹⁴ Письменные свидетельства о нездоровой южной среде см. в подборке материалов, представленной в: Edward H. Schafer, The Vermilion Bird: Tang Images of the South (Berkeley and Los Angeles, 1967), «Miasmas», pp. 130-134.

¹⁵ Во «Всемирном атласе эпидемических заболеваний» Эрнста