Эпидемии и Народы

К 30 году до н.э. в Средиземноморье фактически доминировала одна империя, но в сравнении с современными ей китайской и предшествующими ближневосточными моделями политической эволюции римская политическая консолидация наступила поздно. Это отражало неотъемлемую сложность процесса приведения под одну политическую эгиду множества независимых торговых партнеров, каждый из которых имел собственную локальную организацию для защиты собственных интересов в войне или торговле. Греческие и римские политические идеалы, сформированные подобным образом данными обстоятельствами, активно противостояли подчинению империи. Там, где происходила концентрация богатства, а следовательно, присутствовал и наибольший соблазн хищничества, доблестные крестьяне, собиравшиеся вместе в качестве граждан и вооруженные для сражения в пешем строю, были способны эффективно продемонстрировать в бою свое неприятие подчинению далекому имперскому владыке, что и показало восстание

Ионии против Персии в 499 году до н.э. и разрушение Афинской империи в 404 году до н.э.*

Спорный вопрос, обходились ли организованная борьба и разрывы рыночных отношений вследствие войны для средиземноморских народов более высокой ценой, нежели та, которой обернулась для них имперская бюрократическая консолидация под властью Рима. Поэтому невозможно с уверенностью утверждать, что до 30 года до н.э. макропаразитические изъятия у поставщиков продовольствия в прибрежных территориях Средиземноморья были меньше, чем в то же самое время в Китае или на Ближнем Востоке. Однако преобладание самоуправляемых городов, в которых несколько

- 154 -

тысяч семейств организовывали свои экономические и политические дела наилучшим возможным способом и так, как они считали уместным, определенно наделяло классическую средиземноморскую (и последовавшую за ней европейскую) цивилизацию прочным предпочтением в пользу именно этого типа свободы. Ценой подобной политической фрагментации были частые войны, но на протяжении долгого времени европейцы, похоже, были готовы ее платить.

Если же обратиться к микропаразитической стороне баланса, то прибрежные территории Средиземноморья, похоже, представляли собой сравнительно свободную от инфекционных заболеваний среду, в которой могли расширяться человеческие популяции, что и происходило. Новые модели земледелия сами по себе не вызывали новые формы микропаразитизма. Считается, что оливковые деревья были частью дикой флоры Греции до того, как люди подвергли ее какой-либо трансформации. Соответственно выращивание этих деревьев предполагало сравнительно скромные нарушения предшествующих ландшафтов, в частности, потому, что оливковые деревья зачастую успешно произрастают на скалистых склонах, где будет появляться мало какая другая растительность. Что касается виноделия, то, согласно мифу, бог вина Дионис прибыл из Фракии, и это могло сохранять память о том, что виноградники были занесены из данного региона. Но даже если они попали в Грецию из какого-то другого места, виноградники совершенно не требовали менять предшествующие экологические балансы столь же радикально, как это произошло с экологическими балансами в случае того типа заливного рисоводства, с которым экспериментировали китайские (а возможно, и индийские) земледельцы в то же самое время, когда виноделие добралось до Греции. Аналогичным образом можно утверждать о расширении посевов зерновых на берегах Черного моря и Западного Средиземноморья. Пшеница и ячмень были аборигенными растениями на землях Ближнего Востока, а также могли относиться

- 155 -

к травянистым растениям средиземноморских регионов до того, как они были одомашнены человеком. Таким образом, распространение выращивания зерновых также предполагало сравнительно умеренные трансформации прежних биологических балансов.

Одним словом, нет основания полагать, что вместе с новой моделью земледелия в прибрежных территориях

Средиземноморья появлялась и какая-то специфическая подверженность новым заболеваниям. Конечно, по мере увеличения плотности населения различные инфекции должны были становиться более общераспространенными. Наиболее важной из них определенно была малярия, хотя по мере того, как люди скапливались в городах и становились более многочисленными, несомненно, умножались и другие разнообразные паразиты, часто распространявшиеся через загрязненные водоемы.