Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов

Высказывая явно традиционную точку зрения на заслуги Гиппократа, Уинслоу, бесспорно, склонен к некоторому преувеличению. «Гиппократов корпус» отнюдь не целостное произведение, авторы его 60 дошедших до нас трактатов порой расходятся во мнениях. К тому же историки заметно разнообразили выписанную Уинслоу картину триумфа единой рациональной медицины. Гиппократовские врачеватели, известные как iatroi, или исцелители, на рынке медицинских услуг представляли лишь одно направление и конкурировали со множеством других. Всевозможные врачебные школы исповедовали альтернативные доктрины, а некоторые целители и вовсе практиковали в отсутствие какой-либо единообразной концепции. Историк Вивиан Наттон так описал положение дел: в Древней Греции к вашим услугам были «хирург, который занимался ранениями, костоправ, травник, повитуха, учитель гимнастики, врачея и экзорцист»{6}.

То есть представления о здоровье, болезнях и методах лечения в Древней Греции вступали в коллизию, и пациенты делали выбор из множества вариантов. Поэтому «Гиппократов корпус» следует читать не как официальный итог медицинского консенсуса, а скорее как манифест одного из врачебных направлений, адресованный вниманию клиентуры. В нем не случайно говорится о необходимости завоевывать доверие пациентов и разоблачать шарлатанов, практикующих без опоры на какое бы то ни было учение. Но, несмотря на изрядно ограниченный контекст и весьма традиционные представления об античной медицине, вывод Уинслоу относительно медицинской науки Гиппократа значим и меток. К этому нужно добавить, что именно медицина Гиппократа, а не ее разносортные конкуренты в значительной мере определила дальнейшее развитие врачебного мировоззрения, в том числе и благодаря греческому врачу Галену (о нем далее), который усердно обеспечивал Гиппократу посмертную протекцию.

«Гибельные объятия», в которые Гален, по выражению историка Наттона, заключил Гиппократову доктрину, во многом ее исказили. Изъяв учение Гиппократа из исторического контекста, Гален сильно преуменьшил сложность и противоречивость опыта греческих врачей, но преувеличил значение теории в их работе. В то же время, по мнению Наттона, авторитет Галена сыграл решающую роль в том, что именно его версия Гиппократова концепта на протяжении столетий была наиболее известной в Византии, в исламском мире, а позднее и на латинском Западе.

Неизбежно напрашивается вопрос: почему в V в. до н. э. в Греции случился этот прорыв в направлении нерелигиозной натуралистической медицины? В значительной мере ответ кроется в столь трудноуловимых явлениях, как озарение и Гиппократа, и его сподвижников. Единичные факторы и случайности всегда занимают важное место в исторической череде причин и следствий. Однако очевидно, что в данном случае немаловажную роль сыграли и другие обстоятельства, в частности отсутствие жреческой бюрократии, наделенной властью выявлять и преследовать еретиков. Другие факторы – децентрализованность греческих городов-государств, натурфилософское наследие Древней Греции и особенно влияние Аристотеля, а также царившая культура индивидуализма.

Кроме того, важно не забывать, каким было социальное положение гиппократовских врачевателей и какую нишу они занимали на рынке медицинских услуг. Известно, что иногда они лечили и бедняков, и рабов, но все же, как правило, услуги врачей были недоступны широким массам. Основную клиентуру составляли представители образованных и преуспевающих элит, сначала греческих, а затем и римских. Принципы гуморальной теории как медицинской философии отвечали научным представлениям и врача, и пациента. Они говорили на понятном обоим языке натурфилософии, и методы лечения, которые назначал врач, например диета или покой, людям благополучным и образованным были понятны и доступны.

Принципы гуморальной медицины

Основополагающий постулат гуморальной теории гласит, что макрокосмос Вселенной и микрокосмос человеческого организма подобны друг другу. Оба состоят из одних и тех же элементов, оба подчиняются одним и тем же законам природы – и разлад в первом влечет болезнь во втором.

Согласно Аристотелю и греческим натурфилософам, макрокосмос содержит четыре элемента: землю, воду, воздух и огонь. Каждый элемент соотносится с двумя из четырех «качеств»: сухостью или влажностью, теплом или холодом. В течение следующих столетий последователи Аристотеля, очарованные числом четыре, добавили к концепции четыре времени года, четыре ветра, четыре стороны света, а в христианской версии появились четыре евангелиста.

С точки зрения Гиппократовой медицины микрокосмос тела повторяет основные черты макрокосмоса Вселенной. Он тоже состоит из четырех телесных жидкостей, так называемых гуморов, эквивалентных четырем элементам, – это черная желчь (земля), флегма (вода), кровь (воздух) и желтая желчь (огонь). У всех гуморов, как и у элементов, есть качества: теплота, холод, сухость или влажность. Все четыре жидкости текут по сосудам тела, и каждая из них обладает определенными свойствами и функциями.