Эпидемия. All inclusive

Через полтора часа, уже подъезжая к отелю, с интересом в окно начал смотреть, как только в город въехали. До этого — то все темнота да темнота дальше освещенной обочины. Маххамет не удивил, в принципе такой же, как я его себе и представлял по опыту посещения Египта — узкие улочки, нагромождение домов своеобразной средиземноморской архитектуры — такие я и в Греции, и в Италии, и в Турции, и в Египте видел. Вот только грязи неожиданно много, даже в свете фонарей заметно. Грязи много, а вот людей почти не заметно.

Пропетляв по узким улочкам, автобус завез нас на территорию отеля.

Речь гида в начале, когда из аэропорта выезжали, если честно, я пропустил, потому как барабанил эсэмэски маме и подруге своей. Гид — паренек так монотонно бубнил, настаивая на том, что Али — хернали послезавтра в девять — десять — двенадцать будет ждать вас в холле отеля, запишите пожалуйста, это очень важная информация, что его нудеж мне еще сильнее слушать не хотелось. Подружки запишут, сходят и расскажут, если внезапно на встрече отельный гид скажет что — то новое, отличное от того, что говорят обычно. Сейчас же мне, пропустившему в раздумьях перекличку по отелям «поднимите руки», было интересно, кто из автобуса еще в наш Жасмин едет. Повезло кстати, вторыми высаживают. И забирать будут позже, чем остальных. Обожаю смотреть на людей на передних сиденьях, которых первыми забрали, и они уже в пятый или шестой отель заезжают. Радостные.

Когда автобус, обдав нас черным солярочным выхлопом, укатил мимо ряда пальм по подъездной дороге вдаль, к въездному шлагбауму отеля, на асфальте площадки внутреннего двора остались стоять подружки, я и темноволосая девушка с туго зачесанными назад волосами. Та самая, которую я перед вылетом еще заприметил. Рядом сопровождающая ее маман в коляску малыша укладывала.

Когда я коляску помогал достать, кстати, темненькая мне благодарно кивнула. Была еще парочка — в отель уже ломанулись. Мужик, лет сорок пяти, плотный и с проседью в волосах и хабального вида толстая тетка, выглядящая старше спутника — не поймешь, мама или жена.

В холле нас встретили два молодых дружелюбных араба, раздавшие нам регистрационные карточки, уже отельные. Опять только с арабскими и французскими подписями. Быстро заполнил свою и вновь сел писать за подружек.

— Извините, не поможете? — под сердитым взглядом Вики, которой сейчас карточку заполняю, подсаживается ко мне темненькая мамочка. — Пожалуйста, я совсем ничего не понимаю, — хлопнула она пару раз ресницами.

— Да я тоже, если честно, — улыбаюсь я и, увидев мелькнувшее разочарование в глазах, тут же успокаиваю, — конечно, помогу, здесь все просто. Если ошибки будут, ничего страшного, все равно никто это не читает. Вот здесь имя, здесь фамилия, здесь дата прибытия, дата вылета.

Пока темненькая заполняет свою карточку, я быстро расчирикал на всех трех — себе, Вике, Марине. Подружки идут к стойке рецепшена, а я остаюсь, помогая темненькой.

«Ivanova Ekaterina» — разбираю ее имя написанное.

— А это что? — спрашивает меня Иванова Екатерина.

— Профессия. Пишите менеджер, не парьтесь. Менагер, да, вот так. Здесь «откуда вы», пишите: Москва.

— Но я из Фрязино, — поднимает она на меня такой взгляд, что мне тут же поцеловать ее захотелось, так эта непосредственность умилила.

У стойки между тем градус беседы повышается, подружки гомонят, тетка возмущается. Я даже знаю почему — наверняка заселять не хотят.

— Сереж, представляешь, номеров совсем нет! — возмущенно смотрит на меня Вика, облокотившаяся на стойку — говорят, только днем будут!

— Хелоу, май френд! — киваю я девушке, типа понял и, улыбаясь, сую одному из арабов за стойкой паспорт. В паспорте двадцатка сложенная.

— Сорри, месье, — возвращает мне паспорт араб, подталкивая обратно купюру, — но намберс. Афте твелв оклок, — раздельно произносит он и для наглядности показывает на часы.

— Хей, май френд! Ай вонт ту слип ин зе бед нау! — я складываю ладони и подкладываю их под ухо, наклоняя голову. — Май фрэнд, хау мач? — тихо спрашиваю его и тру пальцы в характерном жесте.

— Ноу, ноу, — поднимает он руки ладонями ко мне, — сорри, мсье, ноу намберс!

Киваю ему и не настаиваю — зато двадцатка целая осталась. Вообще не люблю арабов, но этот нормальным кажется, смотрит открыто и без затаенной озлобленности, как многие из них. Хотя может тут все такие — я же сужу по тому, что в Египте видел.

— Говорит нет номеров, бабки не берет, — это я подружкам. То же самое объясняю подошедшей вместе с маман темненькой.

На часах пять утра.