Эпидемия IDIC

Кирк очень надеялся, что друзья проглотят приманку. Спок и Маккой посмотрел на друг друга, а затем снова на Кирка, и в один голос произнесли:

– Действительно, капитан, я не вижу причины, чтобы так меня оскорблять.

Кирк усмехнулся, ему опять удалось снять напряжение. Но его восторг был краток.

– Минуточку! Спок, в распоряжениях Звездного Флота нет вашего имени; к тому же медицина –не ваша специальность.

– Я исследователь, – ответил вулканец. – И потом, кто будет держать доктора Маккойя в рамках логики, если я не буду его сопровождать?

– Логика не ответ, Спок, – парировал Маккой. – Найсус кишит вулканцами, но они не нашли способ лечения. Все что им нужно – опыт и человеческая интуиция нескольких старых докторов галактики!

– Тогда, – сказал Спок с тихим достоинством, – я возвращаюсь на свой пост, и оставляю вас анализировать данные.

С этими словами он покинул изолятор. Маккой смотрел ему вслед.

– Это означает, что он твердо уверен что ответ, в котором мы нуждаемся, не в этих новых данных. Проклятье!

Он подошел к репликатору и заказал кофе для себя и Кирка. Отпив глоток, он признался:

– Джим, я уверен, что Спок будет на Найсусе неоценимым помошником.

– Жаль, Боунз, пройдут месяцы прежде чем вы возьмете болезнь под контроль, прежде, чем «Энтерпрайз» вернется за вами.

Он не стал высказывать опасений, что Маккой сам мог стать жертвой этой болезни, которой были нипочем все карантинные меры.

– Я уже теряю начальника медицинской службы на это время; и я не хочу лишиться так же шефа научной службы.

– Да, – печально согласился Маккой. – Я знаю.

– У тебя будет множество других вулканцев для этой работы. А как насчет Сорела и Корригана? Не сомневаюсь, что ты уживешся с вулканцами.

– Право же, – сказал доктор. – Мы найдем причину этой болезни, Джим и все исправим. – Он остановился, затем добавил с бледной улыбкой. – Кроме того, я должен найти это быстро и вернуться на борт прежде, чем Чэпэл перестроит мой изолятор так, что я ничего не смогу найти.

Глава восемь

Корсал покинул больницу с чувством одиночества; то же самое с ним было, когда он впервые вступил на землю Найсуса. В отличие от других клингонских ученых, которые участвовали в эксперименте научного сотрудничества, он нашел здесь дом.

Своему родному миру он не подходил. Близорукость и астигматизм уберегли его от военной карьеры. Нося толстые линзы на глазах, он мог видеть достаточно хорошо, но враг мог легко лишить его зрения. Поэтому он за время положенного срока дослужился только до самого низкого офицерского ранга.

Это вполне удовлетворило Корсала; его интересы всегда лежали в области исследований и технологий, особенно в инженерии, где он мог применять на практике теории, которые очаровывали его. Он использовал свое право на минимальное образование, заработанное на военной службе, чтобы стать ученым. Закончив класс, он был допущен в Инженерную Академию на одном из миров Клинжая, где он выделялся умом среди своих однокласников.

Его братья медленно делали военную карьеру, чем несказанно радовали своего отца. Корсал, тем временем, впитывал знания, доступные в Академии и в конце концов был выбран, чтобы учиться непосредственно на Клинжае, в самом престижном университете Империи. Его отец сдержанно одобрил это.

– Если ты не можешь преуспеть в военной карьере, то по крайней мере можешь сделать хоть что-то полезное.

Делать что-то полезное было именно то, чего хотел Корсал, и на Клинжае он нашел такую возможность. Он учился, и изобретал. Он изобрел антенну, которая принимала сообщения подпространственного радио на рассояниях вдвое больше обычного, и не страдала от искажний от ионных штормов. Из студента он очень скоро стал преподавателем. В конечном счете, несмотря на задержки в карьерном росте, вызванные его отказом участвовать в политических маневрах, он стал самым молодым ученым на Клинжае.

Но научная карьера Корсала принесла ему небольшую известность или славу, потому что он не имел никакого желания проектировать оружие. Его коллеги считали его принципы непостижимыми. Он устал отвечать на вопрос:

– Вы не верите в Бесконечную Игру?

– Только когда я смогу выбираться наружу, чтобы увидеть перспективу, – отвечал он, – я буду знать, существует ли Бесконечная Игра. Ведь никто не может знать наверняка, может быть единственная игра в этом мире Отражающая.

Отражающая форма клин-жа была сложена из множества частей, и люди были одними из врагов. Это была большая игра самых великих клингонских стратегов, но даже некоторые из них признавали тщетность этой войны. Это была игра энтропии, в которой обе стороны в конце концов проиграли бы: победитель одержал бы победу на пустой доске.

В обществе, основанном после войны, ориентация Корсала не принесла ему много друзей. Именно поэтому когда прибыло приглашение клингонским ученым о присоединении к ученым Федерации в обмене знаниями на Найсусе, Корсал стал одним из первых, кто откликнулся. Не было причины не позволить ему уйти; он не желал изобретать оружие, но он не был предателем.

По мнению большинства клингонов он был никем.