Эпидемия. Начало конца

Вирджил и Паоло оттащили массивную цепь, и Шеп протиснул надувной плот через дыру в заборе и спустил его на воду. Паоло первым забрался на плот, а затем помог Франческе и Вирджилу.

Шеп вернул цепь на место, и, запрыгнув на плот, стал на колени у руля рядом с Вирджилом. Правой рукой он взял весло посередине, но не смог сжать его край тем, что осталось от протеза.

— Позвольте, друг мой, — сказал Паоло, забирая весло у Шепа.

Размахнувшись, итальянец послал резиновый плот подальше от северного берега водохранилища. Вода казалась черной как смола, но по сравнению с морозным ночным воздухом была значительно теплее, поэтому над водохранилищем клубился густой туман.

Постепенно берег скрылся из вида, скрылось из виду и звездное небо.

Паоло продолжал грести, но вскоре потерял ориентир.

— Плохо дело, — сказал он. — Так я могу кружиться до бесконечности.

Вирджил поднял руку и произнес:

— Слышите?

Издали донеслось хоровое пение.

— Плывите на звук, Паоло, — сказал старик. — Он приведет нас к южному берегу водохранилища.

Изменив курс, итальянец начал грести в направлении хорового пения. В морозном воздухе декабрьской ночи звук казался необыкновенно отчетливым, а туман густел с каждым ударом весла.

Первым их настиг запах, напоминающий зловоние канализации.

Нос плота ударился о какой-то предмет… потом еще раз…

Паоло резко выдернул весло из воды. Взяв у Франчески масляную лампу, он с третьей попытки зажег ее. Мужчина высоко поднял лампу над головой и посмотрел за борт. Свет рассеял туман и тьму, и человек увидел то, что плавало на поверхности водохранилища.

— Пресвятая Богородица!

Тысячи и тысячи человеческих трупов качались на водной глади, словно жертвы кораблекрушения. Некоторые лежали на воде лицом вниз, но большинство смотрели на Паоло покрасневшими мертвыми глазами. Их покрытая пятнами кожа поражала необыкновенной белизной. Погруженные в воду шеи разбухли от темно-красных бубонов и от воды. Мужчины и женщины. Молодые и старые. Чума и вода до такой степени исказили черты их лиц, что теперь с трудом удалось бы определить их расовую принадлежность. Дородные оказались наиболее плавучими — они качались на поверхности водохранилища. Худые и мускулистые вместе с младенцами и детьми не плавали, а постепенно тонули, погружаясь все глубже и глубже.

Паоло зажал рукой рот жены, не давая ей закричать.

— Закрой глаза, дорогая, отвернись. Если ты закричишь, солдаты нас найдут.

Вирджил вытер холодные слезы.

— Паоло! Потуши свет и работай веслом, — сказал он. — Переправь нас через реку смерти.

— Река смерти… Стикс…

Слова из «Божественной комедии» распахнули дверь, ведущую в воспоминания Патрика Шеперда:

Окраска их была багрово-черной;
И мы, в соседстве этих мрачных вод,
Сошли по диким тропам с кручи горной.

Угрюмый ключ стихает и растет

В Стигийское болото, ниспадая
К подножью серокаменных высот.

И я увидел, долгий взгляд вперяя,

Людей, погрязших в омуте реки;
Была свирепа их толпа нагая.

Зрачки глаз Шепа расширились, когда вызванная вакциной галлюцинация овладела его разумом.

Плавающие на поверхности воды трупы вдруг ожили, задвигались… Руки и ноги беспорядочно били по воде, наносили удары другим мертвецам, срывая с них одежды… Ожившие мертвецы, становясь все более неистовыми, хватали и таскали за волосы своих товарищей, старались выцарапать им пальцами глаза… Несколько злобных мертвецов подняли свои жуткие головы из ледяной воды и вонзили пожелтевшие зубы в гниющую плоть находящихся рядом мертвецов, таких же жертв оспы, как и они. Казалось, что они превратились в зомби.

Патрик с ужасом взирал на странный голубоватый свет, который, то усиливаясь, то бледнея, разгорался где-то в глубинах резервуара. С каждой вспышкой ветеран замечал все новые и новые тысячи оживших мертвецов — те, отпихивая друг друга, устремлялись к поверхности. Целая подводная армия.