Эпидемия. Начало конца

— Из-за иракского переводчика, с которым познакомился в Кувейте в тысяча девятьсот девяносто первом году. Его приписали к нашему взводу. Во время занятия по страноведению он рассказал нам, что был солдатом правительственных войск во время переворота, организованного боевиками Баас.[29] Со слезами на глазах он вспоминал, как сражался на ступенях президентского дворца. После поражения он вынужден был бежать из страны, иначе его ждала смерть. Баасисты повесили нескольких его родственников. А еще наш переводчик рассказывал о пытках и насилии над женщинами, которыми славились баасисты. Его семья так и не оправилась от этих ужасов. Им пришлось жить в постоянном страхе перед собственным правительством. После занятия он и другие учителя, в основном переводчики, которые добровольно вызвались нам помогать, долго пожимали нам руки и благодарили за нашу миссию. Эти немолодые люди, чьи волосы давно покрыла седина, рисковали не только своими жизнями, но и жизнями членов своих семей, оставшихся в Ираке, но они были нам благодарны. Они побывали в таких переделках, что нам и не снились. Они со слезами на глазах вспоминали события, приведшие Саддама и его партию к власти. Я проникся презрением к диктатору. Мне не нравилось то, что США косвенно были причастны к его приходу к власти. Во время ирано-иракской войны американское правительство до зубов вооружило армию диктатора. Общаясь с этими людьми, я проникся глубоким уважением к иракскому народу, полюбил его культуру. Как и мы, они хотели жить в мире без страха перед собственным правительством. Если начистоту, сержант, я здесь для того, чтобы восстановить справедливость.

Собрав пистолет, Шеп всунул обойму на место и передернул затвор.

— Я тоже, капитан. Я тоже.

Патрик Шеперд проснулся, словно от внутреннего толчка. С удивление он осмотрелся в незнакомой обстановке.

«Де Борн. Одноместная палата».

Мужчина привстал на кровати. Сердце колотилось в груди.

«Надо вспомнить… Надо вспомнить что-то важное… Моя семья… Нельсон нашла мою семью».

Патрик свесил ноги с кровати.

Неожиданно это подействовало на Шепа отрезвляюще. Его жена и дочь совсем рядом, на Манхэттене! Можно взять такси и поехать к ним прямо сейчас. Захотят ли они с ним встретиться? Как лучше все организовать? А что будет, если жена вновь отвергнет его? Вдруг она вышла замуж во второй раз? А его дочь… Теперь она больше не курчавый младенец. А что, если у нее появился новый «папа»? Захочет ли она с ним встретиться? Рассказывала ли ей Беатриса о настоящем отце?

— Беатриса. Беатриса Шеперд. Беатриса, — повторил он вслух.

Имя казалось с одной стороны до боли знакомым, а с другой каким-то чужим.

— Би… Би Шеперд… Би… Тетя Би…

Он ударил себя ладонью по правому виску. На глазах выступили слезы.

«Какое имя у дочери? Первая буква… Надо перебрать все имена по алфавиту… Так мне говорил врач в Германии… А… Анна… Алексис… Б… Беатриса… Нет… Барбара… Бетси… Бонни…»

Мужчина призадумался.

— Бонни?.. Бонни Шеперд?.. — вслух произнес он. — Что-то в этом есть, но не то.