Эпидемия. Начало конца

— Это лингала, — сказал доктор Мохан.

Врач вытащил из рюкзака пластиковую бутылку с водой. Мужчина схватил ее и жадно осушил.

— Вы говорите по-английски?

— Немного. Я учился в «Тасок»… Это американская школа в Киншасе. Меня зовут Мэтью Винсент Альберт Хокинс. Мои родители работают на правительство. Вы скажете мне, что нас убивает?

Ответил первый полицейский:

— Это сильный грипп. Мы должны осмотреть всех в помещении, а затем вернемся с лекарством.

— Вы лжете! Это не грипп!

Хокинс распахнул дверь.

В помещении находилось более дюжины человек. Большинство — темнокожие, но встречались и европейцы. В углу лежала женщина европеоидного типа лет пятидесяти. Лица людей укрывали газеты, и местами на бумаге проступали пятна свежей крови.

— Четырнадцать уже мертвы. Пятеро в соседнем офисе еще живы, но инфицированы. Я учусь на врача, так что не лгите мне. Что нас убивает?

— Бубонная чума, — ответил доктор Мохан. — Этот штамм распространяется очень быстро.

— Почему не использовать антибиотики? — задал вопрос Хокинс.

— К сожалению, мы не выявили тех, которые производили бы желаемый эффект.

Хокинс дернулся. Гнев исказил его лицо, а из носа вырвалось сердитое сопение. Опустив вниз одеяло, он разорвал ворот рубашки. На груди у молодого человека была сделана татуировка в виде льва, окруженного надписью «Mwana уа Congo». Над татуировкой, на ключице врач увидел большую, размером с яблоко, черную опухоль.

— Мы заслуживаем лучшего. Да?

— Да.

— Мои брат и сестра… Они хотят пить…

Доктор Мохан передал им рюкзак.

— Там вода и немного еды. Да поможет вам Бог.

Хокинс кивнул и закрыл за собой дверь.

Медицинский центр для ветеранов

Ист-Сайд, Манхэттен

14:44

Ли Нельсон стояла перед переносным пластиковым изолятором. Направив свет фонарика в полуоткрытые впалые глаза русской женщины, врач увидела, что ее зрачки реагируют.

Мэри Клипот барахталась в глубоких водах тошноты и бесконечной боли. Следуя за тонким лучиком света, она вынырнула на поверхность сознания.

— Дана! Меня зовут доктор Нельсон. Вы понимаете по-английски?

— Мой ребенок?

— С вашим ребенком все в порядке. Нам пришлось делать кесарево сечение.

«Маленький Исусик родился!»

— Дана! Послушайте меня. С вашим ребенком все хорошо, но вы очень… очень больны. Надо подождать, пока вам станет лучше. Антибиотики скоро начнут действовать.

— Принесите мое дитя…

Слова забулькали в горле, полном смешанной со слюной крови.

— Дана! У вас заразное заболевание.

— Ребенок не заразится, — сказала больная. — Я сделала ему прививку против «Косы».

— Косы?

— Против бубонной чумы… Новый штамм… Выращен в моей лаборатории…

Кровь отхлынула от лица Ли.

— В какой лаборатории?

Мэри закашлялась кровью, затем облизала губы, но кровь осталась на них.

— В форте Детрик.

— И вы его вырастили? — переспросила доктор Нельсон.

— Антибиотики бесполезны… Антидот — в машине… В ступице запасного колеса…

— Где ваша машина?

— Ее забрал буксир… сегодня утром… с… возле ООН… Принесите мне антидот, и я скажу, как им пользоваться.

Научно-исследовательский институт инфекционных заболеваний армии Соединенных Штатов Америки Форт Детрик

Фредерик, Мэриленд

14:53

Спутниковая карта Манхэттена, сделанная в реальном времени, отображалась на стосорокадюймовом проекционном экране. На ней были видны улицы и отдельные здания. Красными точками обозначали поддающееся проверке количество инфицированных в определенном районе. Сбоку изображения приводились цифры.

Хуже всего дело обстояло в Нижнем Ист-Сайде, где на территории четырех кварталов, окружающих площадь Объединенных Наций, выявили до двух сотен инфицированных.

Впрочем, куда большее беспокойство у полковника Звавы вызывало растущее число зараженных в других районах Манхэттена, а именно в Верхнем Ист-Сайде, на Ленокс-Хилл, в Центральном и Восточном Гарлеме, где болезнь распространилась в западном направлении до площади Линкольна и Манхэттенвилля. Каждый новый прыжок «Косы» начинался с единичного случая заражения. Ничего не подозревающий человек инфицировал сначала членов своей семьи и друзей, а потом и медицинских работников. Чума распространялась с чудовищной скоростью.

Полковник Звава посмотрел на настенные часы.

«До следующей пресс-конференции мэра Кушнера осталось семь минут, а от президента — ни слуху, ни духу».

Словно прочитав его мысли, черный монитор на стене ожил, показывая Эрика Когело. Президент выглядел уставшим и мертвенно-бледным.

— Приношу извинения за опоздание. Свет выключили, но мы кое-как выходим из сложившегося положения. Наши мониторы в конференц-зале не работают. Вице-президент на связи?