Эпидемия смерти

– Але, доченька, подскажи милая, к кому мне обратиться. Никого у меня нет, пенсия маленькая, а я сама в магазин ходить не могу. Ноженьки мои не ходют. Совсем не ходют.

Бабуся старалась говорить как можно жалостливее, изображая из себя темную-претемную старушку.

– Бабуля мы по телефону такие справки не даем. Придите в собес, запишитесь на прием к вашему инспектору и там решите этот вопрос.

– Деточка, да как же я пойду, если я не дойду?

Девушка в трубке задумалась, а через минуты сказала:

– Запишите номер телефона, там вам помогут. Баба Дуся записала номер и стал звонить по нему. Безрезультатно, раз за разом она накручивала диск телефона. Да, так и ноги можно протянуть, дожидаясь помощи. Придеться идти в этот собес самой. Не Игоря же посылать с Иринкой.

Баб Дуся быстренько собралась и уже через полчаса оказалась в нужном здании. Там оказалась тьма народу. Во все кабинеты стояли длиннющие очереди, люди возбужденно переговаривались, переругивались. Настоящий дурдом. Тут же бегал целая куча ребятишек, которых сюда привели мамашки, оформляющие детские пособия. Бабуся попыталась отыскать дежурного инспектора, но очередь к нему была точно такая же, как во времена социализма в мавзолей В.И. Ленина.

Тогда старушка решила потолкаться среди пенсионеров и попытаться разузнать нужное у них. Действительно, служба помощи одиноким пенсионерам существовала. Но количество помощников было ограничено. Добиться получения такой помощи можно было только после предварительной записи. Для того, чтобы попасть в списки нуждающихся люди ждали до трех месяцев до года. Необходимо было представить кучу справок, документов.

Евдокия Тимофеевна засомневалась, вряд ли у Катерины Ивановны хватило бы сил и желания всем этим заниматься. Возможно, она нашла своего помощника как-то иначе. Например, дала объявление в газету или нашла такое объявление. С такими мыслями Бабуся отправилась домой. Необходимо было передохнуть, перед тем как встретиться с Тоней.

Бабуся открыла дверь квартиры своим ключом. Игоря и Ирины не было. Она прошла на кухню поставила чайник на огонь, включила на полную мощность радио. Дикторша объявляла погоду на ближайшие два дня. Наконец-то спадет жара, гипертоники и сердечники могут вздохнуть спокойно и возможно количество смертей резко сократиться, «эпидемия смерти» пойдет на убыль. Бабуся поудобнее устроилась на кухонном диванчике и раскрыла свою любимый кисет. Табак как нельзя лучше способствует прочищению мозгов. А это ей сейчас просто необходимо. Для того, чтобы уложить кусочки мозаики в единую понятную картинку придется основательно потрудиться.

Бабуся чихнула раз, другой. Звонкое эхо прокатилось по пустой квартире, аж в ушах зазвенела. Только через секунду Евдокия Тимофеевна поняла, что это разрывается телефон. Бабуся проворно выскочила в коридор и сняла трубку:

– Алло, я у аппарата, – Бабуся громко проговорила в телефонную трубку.

Игорь постоянно делал ей замечания, что на том конце провода не представляют кто этот «Я». Нужно сразу называть свое имя. Но Бабуся каждый раз раз терялась от внезапного звонка.

– Мне бы Евдокию Тимофеевну, – раздался слабый незнакомый голос.

– Я это, я, – повторила Бабуся в трубку, – Кто говорит?

– Это Домбровская, – казалось женщина едва сдерживает рыдания.

– Батюшки, Варвара Афанасьевна, я вас по телефону-то не узнала. Богатой будете… А я к вам сегодня зайти собиралась, почаевничать.

В трубке раздались какие-то непонятные звуки. Вначале Бабуся подумала, что это – помехи, потом поняла – рыдания.

– Что вы, что вы? Успокойтесь, голубушка, что случилось? – взволнованно спросила она, – Вы где?

– Я… я… в больнице. Понимаете, выяснилось, что мне больше некому позвонить.

Баба Дуся все сразу поняла:

– Диктуйте адрес, я приеду.

Больница оказалась совсем рядом, Бабуся забежала на базар, купила красивых яблок, рулет, бутылку фруктового кефира.

В приемном покое выдали халат, бывший белым лет десять назад, и какие-то тапочки сорокового-сорок пятого растоптанного размера. Бабуся поднимаясь по лестнице то и дело выскальзывала из них. Нужная палата была почти у самого входа, долго разгуливать не пришлось. Евдокия Тимофеевна остановилась, отдышалась и толкнула дверь. Палата была большой и просторной. Стояло всего пять коек, хотя втиснуться могли еще столько же. Три койки были заняты, оставшиеся две накрыт одеялами. Бабуся поискала глазами Варвару Афанасьевну. И не нашла. У окошка на стульчике сидела изможденная, седая женщина в красивом халате. Две другие больные лежали на своих кроватях.

– Извините, – обратилась Бабуся к женщине, вы не подскажите…

Та обернулась и привставая со своего места улыбнулась:

– Как вы быстро, Евдокия Тимофеевна.

Баба Дуся чуть не выронила из рук авоську с продуктами. Эта женщина – Домбровская? Вот это да? Бабуся чуть не ляпнула по поводу внешнего вида больной. Чтобы загладить неловкость она сунула в руки Варвары продукты:

– Вот кефирчик, яблочки, рулетик.

– Спасибо, спасибо, – прижимая продукты тоненькими сухими ручками к груди, благодарила Домбровская. Она трясла седой головой и по щекам ее катились слезы.