Эпидемия смерти

– Ты чего за мной топал, урод? – спросил все с той же ухмылкой бандит. – Из ментовки что ли? Дай-ка рожу твою рассмотрю поближе, – глумливо продолжил Жаба, поднося к лицу Игоря лампочку. – Не-е, на мента ты не похож. Таких бакланов там не держат.

У Игоря даже не было сил придумать что-нибудь правдоподобное. Он прекрасно понимал, что Жабасеев калач тертый и на мякине его не проведешь.

Жаба тем временем продолжал разговаривать сам с собой:

– Так, дятел, если ты не из ментовки, откуда у тебя ствол? Может ты киллер? На киллера ты похож, как я на педика. Ну что, молчать будешь или пасть откроешь? – спросил наконец Жаба, поигрывая перед носом Костикова его собственным пистолетом.

Игорь поднял на него глаза и, пытаясь скрыть страх, ответил:

– Ты все равно их не знаешь.

Это он сказал просто так, первое, что пришло на ум. Сказал для того, чтобы потянуть время. Хотя понимал, что вряд ли выпутаться из этой истории целым и невредимым.

Жабасеев молча резко ударил Костикова кулаком по зубам. В голове снова зазвенело. Игорь едва не опрокинулся вместе со стулом.

– Дерзишь, сучонок! – рявкнул бандит, взводя курок пистолета. – Ну ладно, пеняй на себя, гаденыш. Сперва я отстрелю тебе пальцы на ноге, потом на руке, а потом…

Жаба красноречиво ткнул дулом пушки ниже пупка…

– Ладно, – сказал Игорь, едва ворочая распухшим языком, – я тебе скажу. Только ты все равно не поверишь.

– Давай, давай, колись, я сам решу.

Игорь вдруг усмехнулся, от некстати пришедшего на ум каламбура: «решу – порешу». Это уж точно, правду ли он скажет или соврет – Жабасеев все равно пристрелит его.

Быть пристреленным из собственного пистолета, это в двойне обидно. Игорь попытался пошевелить связанными руками. Безрезультатно. Жаба наверное специально учился, на собачках. Веревки еще сильнее врезались в кожу. Во рту пересохло, казалось, язык ворочает раскаленные камешки. Игорь облизнул губы и сказал:

– Я все скажу, дай воды глотнуть. В горле пересохло.

Жабасеев усмехнулся, взял с табуретки стакан и плеснул в него из помятого чайника, стоящего на полу.

– Последнее желание приговоренного…

Да, досье на Жабасеева было точным, только Жаба оказался еще циничнее и опаснее, чем предполагалось. Игорь отпил пару глотков, мутноватой жидкости, языку стало немого легче.

– Ну, – спросил Жаба, усаживаясь на свободный табурет, – Будем говорить или как?

Игорь посмотрел на бандита и, вздохнув, ответил:

– Говорить. Я – частный детектив, следил за тобой по поручению моей клиентки.

Жаба удивленно взглянул на Костикова:

– Гонишь?! Я думал такие только в Америке есть. Значит все равно легавый… Ну значит, в моем списке ты будешь первый частный сыщик.

Игорю не хотелось уточнять в каком именно списке. И так было понятно, что список этот был вреден для его жизни.

– Что ей от меня нужно? – спросил Жаба.

Игорь напряженно думал, как бы соврать убедительнее. Для чего это ему в создавшейся безвыходной ситуации, он незнал. Но привычка – вторая натура…

– Я не знаю, мне было поручено выяснить… – Игорь замолчал на пару секунд, – не являешься ли ты любовником ее мужа!

«Чего это я несу? – пронеслось в голове у Костикова, – чушь какая-то!».

Жаба выпучил глаза и действительно стал похож на жабу, такого даже он не ожидал услышать:

– Ну ты… м… Кто педик?! Я педик?!. Да я… Я тебе башку сейчас руками оторву…

Жабасеев бросился на Костикова, повалил его вместе со стулом на пол и начал методично долбить его ногами. Через пару минут сознание Костикова помутилось и он уже ничего не видел и не слышал. Когда Игорь очнулся в очередной раз, Жабасеева в комнате не оказалось. Все тело болело, правый глаз, распухший от удара, не открывался. Игорь языком прошелся по зубам и не досчитался нескольких. «Ну, мертвецу зубы не к чему,» – неудачно попытался пошутить он сам с собой. Игорь с тоской подумал, что жить ему осталось всего ничего…

* * *

Баба Дуся хлопотала на кухне, в предвкушении завтрашнего дня Примирения. Она уже испекла яблочный пирог с румяной корочкой, налепила пельменей и отдыхала сидя перед телевизором. Все дела были переделаны, можно было позволить себе кратковременный отдых. Но не тут-то было. На самом интересном месте мылодрамы снова погас свет. Это не было такой уж большой неожиданностью. Сейчас должен был раздаться и телефонный звонок, так и произошло. Буквально через пять секунд после отключения света раздалась телефонная трель.

Бабуся молча подняла телефонную трубку и услышала примерно то, что ожидала:

– Варварушка, – замогильным голосом вещала трубка, – ты должна помочь мне. Я жду тебя, осталось совсем немного…

Бабуся кинула трубку и выскочила в коридор, однако она не успела. Свет включился как только она оказалась на лестничной площадки. Баба Дуся поднялась к щитку. Так и есть, свет вырубали здесь, сегодня даже не потрудились закрыть крышку. Снизу кто-то поднимался, вряд ли это те хулиганы, вернее бандиты. И вдруг шаги за спиной смолкли, Бабусе напряглась. Неужели это ловушка? Она резко обернулась и…

На лестнице стоял Игоряша, он был удивлен не меньше, чем она сама.

– Бабуся!!! Вы что тут делаете? – спросил он.