Эпидемия стерильности

Между тем у бангладешских женщин, эмигрировавших в Великобританию, сохраняется такой же уровень прогестерона, что и на родине, и этот уровень гораздо ниже, чем у коренных британцев[596]. Однако у выходцев из Бангладеш, которые мигрируют до наступления половой зрелости, уровень прогестерона становится таким же, что и у женщин, родившихся в Великобритании, и это несмотря на то, что бангладешские женщины в основном придерживаются традиционного рациона питания. Основное различие состоит в следующем: наличие иммунного вызова в Бангладеш и отсутствие такого вызова в Великобритании. Существующее на Западе гормональное изобилие может быть отчасти обусловлено беспрецедентным отсутствием иммунной активации.

Распространенность определенных видов злокачественных опухолей на Западе часто относят на счет увеличения продолжительности жизни. В наши дни в мире становится больше людей пожилого возраста; рак — это болезнь преклонного возраста; именно поэтому в США и Европе рак груди, простаты и прямой кишки кажется настолько распространенным. Однако сравнительный анализ одной и той же возрастной группы в разных регионах мира указывает на наличие значительных расхождений в степени риска развития этих видов рака. Например, у средней американской женщины в возрасте 65 лет риск развития рака груди в пять раз больше, чем у среднестатистической китаянки того же возраста[597]. В случае рака простаты разрыв еще больше: разница между Китаем и Северной Америкой составляет 74 раза. И такая неуязвимость не является генетической. У детей выходцев из Восточной Азии, эмигрировавших в США, вскоре возникает такой же риск развития «американских» видов рака, как и у коренных американцев, хотя у них прекращают развиваться распространенные на родине виды рака, например рак желудка[598]. Интересно, что у американских женщин, бабушки и дедушки которых родом из сельских районов Восточной Азии, более низкий риск развития рака, чем у женщин, предки которых родом из городских районов[599]. Одно из объяснений состоит в том, что основательная иммунная подготовка, которую получили бабушки этих женщин, продолжает оказывать эпигенетическое воздействие даже два столетия спустя, на другом континенте.

Ни одно из этих наблюдений не оправдывает плохое питание и отсутствие физической активности, однако они указывают на то, что, не принимая во внимание роль иммунной системы, мы подвергаем себя опасности. Кроме того, такие наблюдения напоминают нам, что иммунная дисфункция имеет далекоидущие последствия и может оказывать влияние даже на нашу психику.

Итак, как вы себя чувствуете?

В конце 90-х годов нейроэндокринолог Кристофер Лоури начал вводить мышам Mycobacterium vaccae (о ней шла речь в главе 7) — бактерию, выделенную из угандийской «грязи бегемотов» и которая благотворно влияет на иммунную систему, обеспечивая ее стимуляцию. Лоури хотел понять, как осуществляется коммуникация между легкими и головным мозгом; с этой целью он стимулировал легкие и наблюдал за мозгом[600]. Для него стало неожиданностью то, что после введения M. vaccae в организм нейроны головного мозга начинали в большом количестве вырабатывать серотонин.

Лоури знал, что низкий уровень этого гормона способствует развитию депрессии. Было похоже на то, что он улучшил настроение грызунам — посредством бактерии. В ходе тестирования мышей, получивших эту бактерию, Лоури установил, что они стали менее чувствительными к стрессу. Это подтверждали результаты теста принудительного плавания, когда животных помещали в ситуацию «спасайся или погибнешь», чтобы оценить их склонность впадать в уныние или отчаяние. Иммунные сигналы резко повысили содержание серотонина в мозге, что привело к усилению эмоциональной устойчивости. Соавтор данного исследования Грэм Рук отметил, что эти сигналы были неотъемлемым элементом жизни в прошлом, когда люди часто контактировали с землей и грязью. Это казалось нелепым, но исследователям пришлось задуматься вот о чем: может ли повышение уровня клинической депрессии в современном мире отчасти быть следствием потери этого стимула?