Эпигенетика. Как современная биология переписывает наши представления о генетике, заболеваниях и наследственности

Понимание механизмов установления половой принадлежности у крокодилов и их родственников уже в самом ближайшем будущем может стать очень важным требованием для сохранения этих видов. Глобальные перепады температур, вызванные изменениями климата, могут иметь самые неблагоприятные последствия для земноводных, если доля одного или другого пола в их популяциях резко сократится. Некоторые авторы даже высказывают такую точку зрения, что подобный феномен, возможно, привел к вымиранию динозавров[292].

Изложенные выше мысли представляют собой вполне конкретные и легко проверяемые гипотезы. Мы можем выдвинуть огромное множество и других предположений, просто внимательнее наблюдая окружающий нас мир. Довольно рискованно делать какие-либо масштабные заявления по поводу того, каких открытий и откровений можно ждать от новых исследований в области эпигенетики. Это еще очень молодая наука, стремящаяся развиваться в самых разных и подчас неожиданных направлениях. Но давайте все же возьмем на себя смелость сделать некоторые предположения о том, что может произойти в этой области в обозримом будущем.

Начнем с самого очевидного. До 2016 года, по меньшей мере, одна Нобелевская премия по физиологии и медицине будет присуждена кому-либо из ведущих специалистов в эпигенетике. Вопрос только в том, кому именно, поскольку достойных кандидатов и сейчас более чем достаточно.

Многие эпигенетики искренне недоумевают, почему эту премию до сих пор не получила Мэри Лайон за свою удивительно пророческую работу, посвященную инактивации хромосомы X. Хотя в ее ключевых докладах, заложивших концептуальную основу инактивации хромосомы X, и не было приведено много новых экспериментальных данных, но то же самое можно сказать и в отношении основополагающей работы Джеймса Уотсона и Френсиса Крика о строении ДНК[293]. Велико искушение порассуждать на тему того, что для получения Нобелевской премии необходимо, кроме научных достижений, обладать еще и соответствующей половой принадлежностью, однако такая точка зрения отчасти основывается на мифе, выросшем вокруг имени Розалинд Франклин. Работая в области рентгеновской кристаллографии, она получила данные, сыгравшими важную роль в разработке модели ДНК Уотсона—Крика. Когда в 1962 году Нобелевская премия была присуждена Уотсону и Крику, ее также получил руководитель лаборатории Розалинд Франклин, профессор Морис Уилкинс из лондонского Королевского колледжа. Однако сама Розалинд Франклин не была удостоена премии не потому, что была женщиной. Она не смогла получить ее, потому что, как это ни прискорбно, скончалась от рака яичников в возрасте 37 лет, а Нобелевская премия никогда не присуждается посмертно.

На страницах этой книги мы уже встречались с ученым по имени Брюс Каттенач. Кроме работы об эффектах исходного родителя, он также провел несколько новых экспериментов на ранних стадиях изучения молекулярных механизмов, лежащих в основе подавления хромосомы X[294]. По этой причине большинство исследователей считают его, наряду с Мэри Лайон, достойным кандидатом на получение Нобелевской премии. Мэри Лайон и Брюс Каттенач большую часть своих исследований проводили в 1960-е годы и теперь давно уже на пенсии. Однако Роберт Эдвардс, пионер в экспериментах по оплодотворению в лабораторных условиях, получил Нобелевскую премию в 2010 году в возрасте 85 лет, так что у профессоров Лайон и Каттенача еще есть время и надежда.

Работа Джона Гердона и Шиньи Яманаки, посвященная перепрограммированию клеток, перевернула наши представления о том, как контролируются судьбы клеток, и потому оба они вправе в самое ближайшее время заказывать билеты в Стокгольм. Несколько менее очевидную, но вместе с тем в высшей степени привлекательную команду составили бы Азим Сурани и Эмма Уайтло. Их совместная работа не только ярко продемонстрировала, как обычно перезагружается геном при половом воспроизведении, но и показала, как порой этой процесс может нарушаться и приводить к наследованию приобретенных характеристик. Дэвид Эллис принадлежит к ведущим специалистам в изучении эпигенетических модификаций гистонов, и его кандидатура также выглядит весьма привлекательной, возможно, в партнерстве со светилами в области метилирования ДНК, такими как, в первую очередь, Эдриан Берд и Питер Джонс.