Эпиграммы

Лишь Гермоклит объявил, что умрет тот, отца упредивши,

Но объявил он, когда… мертвым увидел его.

101. НА СУЕТУ ЭТОЙ ЖИЗНИ

Приговоренные все мы и на смерть идущие, в этой

Заперты клетке земной. В ней не избегнем конца.

Площадь, что занята ею, на многие части разбита,

И в помещенье частей части возводят еще.

Словно за царство борьба, и за клетку борьба не стихает,

Скряга в ее темноте прячет богатства свои.

Этот скиталец по клетке гуляет, тот в нору укрылся, -

Здесь и подвластье, и власть, здесь песнопенье и стон.

И пока клетка любима, как будто она и не клетка, -

Смертью влекомы мы все, гибелью каждый своей.

102. НЕ ОХРАНА, НО ДОБРОДЕТЕЛЬ ДЕЛАЕТ ЦАРЯ БЕЗОПАСНЫМ

Нет, ни страх ненавистный, ни выси палат, ни богатства,

Что он у подданных взял, не охраняют царя.

Ни твердолобый охранник, кого за гроши покупают,

Тот, что другому слугой будет, как был одному.

Править народом без страха тот будет, кого посчитает,

Как никого, для себя самым полезным народ.

103. НАРОД СВОЕЙ ВОЛЕЙ ДАЕТ И ОТНИМАЕТ ВЛАСТЬ

Кто б ни был муж, один царя над многими,

Обязан властью многим он.

И он отнюдь царить не должен долее,

Чем захотят те, многие.

Что ж так спесивы властелины жалкие,

Коль их правленье временно?

104. НА ОЧЕНЬ МАЛЕНЬКОГО, С ГРЕЧЕСКОГО

Мир целиком Эпикур сотворяет из атомов малых,

Ибо считал он, Алхим, – атомы – меньше всего.

Если б в ту пору ты жил, Диофант, из тебя сотворил бы

Мир он, – ведь ты, Диофант, меньше куда, чем они.

Иль написал бы он даже: "Из атомов – все остальное".

"Сами же атомы все, – он бы сказал, – из тебя".

105. НА ЛЮБОВЬ ЧИСТУЮ И БЕСЧЕСТНУЮ, С ГРЕЧЕСКОГО

Эти двое двоих погубили – порочный и скромный,

Как друг на друга пошли – яростный пламень и стыд.

Федру объял без остатка любовный огонь к Ипполиту,

А Ипполита святой стыд погубил самого.

106. НА ГОРОД РИМ, С ГРЕЧЕСКОГО

Здравствуй, Гектор, потомок воителя Марса, коль слышишь

Что-либо ты под землей, горд за отчизну, воспрянь.

Град Илион обитаем, народ там живет знаменитый, -

С Марсом, с тобой не сравнить, Марсу, однако, он друг.

А мирмидоны погибли. Поведай же, Гектор, Ахиллу,

Что энеады теперь правят Фессалией всей.

107. ОБ УМЕРЕННОСТИ, С ГРЕЧЕСКОГО

Лишнее все бесполезно. Так горек нередко бывает, -

Старая мудрость гласит, – мед, если слишком его.

108. НА ОЧЕНЬ НЕСЧАСТНОГО, С ГРЕЧЕСКОГО

Ты ведь не жил никогда, никогда не умрешь, неимущий.

Да, горемыка, живя, был ты поистине мертв.

Тем лишь, кто в счастье безмерен, кто денег имеет без счета,

Тем лишь когда-нибудь смерть жизни положит предел.

109. НА МОЛЧАЛИВОСТЬ ПИФАГОРА, С ГРЕЧЕСКОГО

Да, в человечьих делах величайшая мудрость – молчанье.

В этом мудрец Пифагор будет свидетелем мне.

Истинно красноречивый, всех прочих он учит молчанью,

В нем для покоя людей лучшее средство найдя.

110. ШУТЛИВОЕ, НА ГЕЛЛИЮ

Что удивляемся мы чудесам предыдущих столетий,

Дивам, где бык говорит, каменный падает дождь?

Древние новое чудо затмило: проснувшись, с кровати

Геллия встала вчера раньше вечерних теней.

Я бы и больше сказал, если б ты не решил, что шучу я, -

Да, пробудилась она раньше полудня еще.

Те чудеса, и нередко, пожалуй, и видели предки,

Часто, быть может, еще их и потомки узрят.

Этого ж чуда никто до вчерашнего дня не увидел

И не сумеет никто после него увидать.

111. НА ПАЛЛАДУ И ВЕНЕРУ, С ГРЕЧЕСКОГО

Что ты Венеру, меня, уязвляешь, Тритония дева?

Жертвы мои почему ты прибираешь к рукам?

Вспомни-ка лучше о том, как когда-то на Иде скалистой

Назвал меня, не тебя, самой прекрасной Парис.

Меч твой, твое и копье, а со мною лишь яблоко только.

Только о яблоке том давней довольно борьбы.

112. ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА – НИЧТО

Фибры сжимая в груди и вдыхая лишь воздуха малость,

Все мы живем и вокруг Феба сияние зрим.

Все мы живущие здесь – лишь орудья, но только такие,

Что получаем мы жизнь от дуновений живых.

Если ж дыханья парок ты закроешь своею рукою, -

Душу низринув, ее прямо ты к Стиксу пошлешь.

Значит, мы, люди, – ничто, все содержимся мы для Плутона;

Легкий дыхания миг – жизни опора одна.

113. НА КИНЖАЛ ТУПОЙ ИЗ ТУПЫХ, С ГРЕЧЕСКОГО

Туп твой свинцовый кинжал и лишен остроты совершенно.
Он остроту твоего нам представляет ума.

114. СУЖДЕНИЕ О СЛАВЕ И НАРОДЕ

Люди в своем большинстве восторгаются славой ничтожной,

Глупые, ветром пустым к звездам стремимы они.

Мил ты по гласу народа себе? Но часто ругает

Лучшее тот, кто ослеп, глупо худое хваля.

В вечной тревоге всегда, от чужого зависишь сужденья,

Чтобы поденщик не взял данную им похвалу.

Случай, однако, смеется над ним, тебя восхвалившим,

Хвалит он пусть от души, – беглая это хвала.

Что тебе слава дает? Пусть всем светом тебя восхваляют.

Если страдает сустав, что тебе слава дает?

115. СМЕШНОЕ, НА ПОМОЩНИКА

Вытащил мух из крат_е_ра пирующий прежде, чем сам он

Выпил, а выпил когда, вновь их туда поместил.

"Сам-то я мух не люблю, – он сказал, объясняя причину, -

Но и не знаю, кому мухи приятны из вас".

116. ОБ ОХОТЯЩЕЙСЯ СОБАКЕ

Утка уж в пасти у пса, но иное схватить он намерен.

Но не берет; а что взял – вот уж из пасти бежит.

Так, о несчастный, пока ты хватаешь чужое, то чаще,