Эпикур

Но когда, казалось, эпикуреизм окончательно выродился в нечто вроде вульгарного самоутверждения слабых и неспособных к созидательной, творческой жизни людей, когда вокруг самого основателя Сада неприглядным клубком сплелись, наслоились в течение веков злорадные и лживые легенды, тогда-то вот, спустя чуть ли не полтысячелетия, во II веке н. э., появляется человек, воззвавший к первоначальному смыслу гуманистической проповеди Спасителя людей, — словно пророс последний свежий побег на могучих корнях засыхающего древа ищущей эллинской мысли. Это был Диоген из Эноанды, захолустного местечка в Каппадокии, один из тех последних в античности, кого поразил открывшийся ему высший смысл Эпикуровой мудрости — возможность и даже обязанность для человека остаться человеком на этой земле, что бы на ней ни происходило. Именно Диогену из Эноанды мы обязаны знанием знаменитого «Эпикурова послания», выгравированного на стене старинного портика:

Нечего бояться богов
Нечего бояться смерти
Можно переносить страдания
Можно достичь счастья

А после того как равнодушной рукою времени был навеки опущен занавес над тем, что представляло собой одно из блистательнейших действ в истории человечества, после этого и самого Эпикура, и его человеколюбивую мудрость надолго накрыли плотные тучи невежества, презрения, глубочайшего, воинствующего непонимания. Средневековому европейцу, даже в достаточной степени образованному и мыслящему, казалось богопротивной, кощунственной ложью учение об атомах, о не имеющих отношения к людям богах и погибающей вместе с телом душе. И даже на пороге Ренессанса знающие об Эпикуре лишь понаслышке могли сказать о нем словами Данте:

Вот Эпикур, прославивший разврат,
Учения которого гласят,
Что с телом дух погибнет без возврата

И в то же время, как утверждают некоторые из исследователей эпикуреизма, это учение проникает и на Ближний Восток, и отдельные его элементы находят отражение в определенных мусульманских концепциях.

Но опять поворачивается тяжкий круг времени — ищущий свободы духа и мысли человек опять обращается к идейному наследию Философа из сада, чтобы почерпнуть в нем поддержку, уверенность в своем праве на собственный путь как существа мыслящего и в достаточной степени автономного. Раскрепощающее разум воздействие Эпикуровой натурфилософии испытали на себе Леонардо да Винчи, Галилей, Бруно, Коперник и другие ученые, заложившие фундамент современного видения мира.

Понимание освободительной сущности Эпикурова учения возрастало по мере распространения в XVII–XVIII веках материалистических идей среди прогрессивно мыслящей буржуазной интеллигенции, восстающей против догматизма церковников, стремящейся к высвобождению и развитию творческого начала в человеке. В это время Эпикурово учение обретает как бы второе рождение, вновь подтверждается его теоретическая мощь, огромная притягательная сила. К философскому наследию Эпикура обращаются Дидро, Гольбах и Монтень, большой интерес к нему проявляли утопические социалисты. Многие из Эпикуровых идей нашли отражение у немецких просветителей XVIII века (у Гердера, Лессинга), у поэтов-романтиков, у таких корифеев литературы, как Шекспир, Мольер, Шиллер, Гёте, Гюго, Флобер, Франс.

Однако, как и при жизни самого Эпикура, система его взглядов продолжала вызывать далеко не однозначное отношение, весьма противоречивые оценки. И если одни из европейских мыслителей (такие, как Руссо, Гассенди, Фейербах) были горячими приверженцами и пропагандистами его атомистической теории, то другие, философы-идеалисты и XIX, и XX веков, продолжали начатое стоиками развернутое наступление на «безбожное учение». Ж. де Местер и Ж.-М. Гюйо, апеллируя к Цицерону, Сенеке и Плутарху, стремились опровергнуть исходные посылки Эпикура о естественных причинах всего происходящего в мире, о беспочвенности утешительного вымысла о божественном предопределении и бессмертии души. Лейбниц, Беркли, Юм, Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель — все эти защитники идеи трансцендентности мироздания и бытия вторили античным идеалистам, защищая божественное первоначало и стремясь с этих позиций доказать несостоятельность как с научной, так и с нравственно-этической точки зрения Эпикурова учения как «учения о животном благополучии», недостойном человека.