Эпиляция, Гауф!

– Витя, я сейчас не посмотрю на то, что у тебя папа в полиции работает, и за уши оттаскаю. Прекратил, я сказала!

Управляться с мажорами у Эммы получалось лучше. Сегодня она словила ощущение звезды, а вот отбитые на всю голову дети ей не по зубам. Вдохнул полной грудью и грозным голосом отчеканил:

– А ну прекратили цирк и разошлись в разные стороны!

Подействовало мгновенно. Парень с разбитым носом тормознул и во все глаза уставился на меня. Из его носа сочилась кровь, а под глазом уже наливался здоровенный синяк.

Неплохо эта Тома его приложила. Сама девчонка в одну секунду притихла и тоже вылупилась на меня, словно к ней как минимум Даня Милохин в гости пожаловал, или по кому там сейчас балдеет детвора ее возраста.

Эмма тоже замерла, прищуриваясь. Вид у нее был такой, что я, по идее, должен был сейчас пожалеть, что вообще на свет родился. Но не на того напала.

– Что здесь произошло? Ты, парень, рассказывай.

Включил режим важного родителя. Отец так часто в детстве со мной поступал, когда я косячил.

Витя этот вытянулся по струнке чисто на автомате. Сын мента все-таки. Недовольно стал мямлить:

– Ну, тут мы, то есть она… Она меня, в нос, а я ее, чтобы не лезла…

Ада как-то раз заикнулась, что детей хочет. Дура. Я не хотел. Я их терпеть не мог, особенно таких: капризных, неуправляемых. Нет, свои-то по-любому будут когда-то. Но до этого волшебного момента мне еще жить и жить.

– Неправда! Витька Эмму обозвал! А она не такая, у вас все по-настоящему, по любви! А он ее назвал…

Рвач успела встряхнуть свою бравую защитницу, а мне впервые реально стало неудобно. Потому у нас не по-настоящему, потому что у нас свои игры, и каким местом мелкая братия оказалась в них втянута…

Пока Эмма не очухалась, набрал в грудь побольше воздуха и сказал:

– Отношения между взрослыми не ваше дело! Оскорблять кого бы то ни было недопустимо. Мальчик, тебя что, не учили, что распускать язык, как бабка на базаре, нельзя? Ты сейчас, глядя нам в глаза, готов повторить свои слова?

Ну просто воспитатель восьмидесятого уровня. Получалось у меня не то чтобы хорошо, но хоть впечатляюще. Не особо мне хотелось в это вникать, но иного шанса не было.

Парень посмотрел на меня исподлобья. Мерзкий какой-то. Недаром мелких недолюбливаю. Зато вроде не тупой.

– Не готов.

Хоть перестал слабоумной мямлей прикидываться, и на том спасибо. Теперь он глядел зло, с полным понимаем того, что сейчас попал по-крупному. Я же не без доли удовольствия припечатал:

– Тогда извинись перед моей девушкой и ее сестрой.

Жаль, кучерявого нет. Вот бы был шикарный повод потом поржать надо мной как над потенциальным родителем года! Я уже ожидал легкой капитуляции, как услышал:

– Не стану!

Глава 38. Эмма

Жаль, человек разумный не эволюционировал до того уровня, когда может общаться мысленно. А Гауф, судя по всему, не эволюционировал вообще. Иначе как объяснить то, что он тут стоял и пытался строить обозревшую молодежь?

Да я этого наглого придурка от Томки гоняла второй год. Но то, что я сегодня увидела… Это просто ни какие ворота не лезло. Это избиение ребенка! Это вообще что за беспредел?!

Но и сестра хороша. Признаюсь, я, когда увидела, на что ее подружка показывает в окно, у меня земля под ногами разверзлась и в глазах красная пелена встала. Потому что никто не имеет права трогать Тамару!

Я отвечаю за нее, я должна ее беречь как зеницу ока! Поэтому вылетела из тачки и лишь потом, когда на горизонте появился Гауф с нравоучениями, вспомнила про своего «парня».

Тот, к слову, вроде бы все и по делу сказал, но дерзкий ответ Витьки выбил его из колеи – сразу видно. Хотя вот это вот: «Извинись перед моей девушкой и ее сестрой», – звучало круто.

Да только реальность ни разу не похожа на мои розовые фантазии. Реальность стояла рядом со мной насупленным, отбитым на всю голову парнем, что явно после этой стычки полезет к Томке снова!

Но Гауф умел удивлять. Я бы даже сказала, что после свинарника, поединка с Федей и моей затеи с конкурсом на эпиляцию самых волосатых ног он собирался отвоевать пару очков:

– А ну-ка пошли поговорим, если не боишься, конечно!

Он сказал это с веселой полуулыбкой, и я на мгновенье опешила. Даже Тома вырываться перестала, мстительница доморощенная. Подружка ее ойкнула и во все глаза уставилась на процессию.

Ибо Витька ощетинился, а потом послал своей шайке гордый взгляд и наглым тоном ответил:

– Еще чего! Всяких мажоров бояться. Вы только языком трепать и на тачках гонять горазды! Пошли, папенькин сыночек.

Ну, собственно, уверена, Гауф за такое и по морде дать мог, не будь перед ним сосунка мелкого. Но, к моему удивлению, «парень» мне лихо улыбнулся, а потом со снисходительной улыбкой пошел отводить наглеца в сторону.

– Ты зачем меня остановила, врушка?! Я бы сама его отделала!

Посмотрела на бравую воительницу. Тамара напоминала мне сейчас нахохленного воинственного хомяка с растрепанной шевелюрой. Руки в боки, взгляд злющий…

– Отделывалка не выросла. Давно он тебя задирает? Ты же говорила, что он перестал.