Эпиляция, Гауф!

На ее губах улыбка заиграла. Искренняя, капитулирующая. Такая долгожданная, что я понял: вот оно. С тихим долгожданным стоном впился в ее губы. И впервые за долгое время девушка с жаром мне ответила.

Эпилог. Гауф

– Гауф, ты головой ударился. Ты как собрался предложение делать, скажи еще раз?

С невозмутимым лицом приматывал к руке коробочку с кольцом. Пластырем. Ну, это на всякий. Мало ли, моя шикарная идея пойдет прахом.

– Кутузов, не пыли. Я все продумал.

– Продумал?! Как тогда, пять лет назад со свинарником? Напомнить?

Прикусил губу. Ну да, тогда небольшая накладочка вышла. Мы так страстно воссоединялись с Рвач, что старенькая ограда треснула, и мы с Умкой, как в плохом кино, повались прямо в… то самое.

Ох, как она орала. Ну, свиноматка. Потому что, естественно, мы угодили в загон к молодой матери, а та растеряла всех своих свинов, свинят, свиней, в общем.

В итоге тот вечер мы провели на незабываемом свидании. Измазанные в какашках (Рвач мне то новое платье потом месяц припоминала), уставшие после двух часов отлова вьетнамских поросят в ночи, но… Счастливые.

Видит бог, я не хотел торопиться! Не хотел ее ни к чему понуждать, но в итоге Рвач проявила инициативу. Мы как с цепи сорвались, и в тот вечер я стал самым счастливым человеком дважды.

Когда вернул себе свою любимую девушку и когда сделал ее своей. Во всех смыслах, кроме крайнего. Вот его-то я сейчас и прорабатывал. И что бы там Кутузов ни говорил, план был прост.

Я приезжаю на съемочную площадку. На секундочку, моя девушка ныне самый крутой каскадер в «Мосфильме». Нарасхват, так сказать. Талант, самородок!

Гордился ей безумно, хоть иногда и неделями носил на руках после травм. Родители были в ужасе. Говорили, что такими темпами внуков им не видать. Но мы же еще молодые!

У меня успешная фирма – семейное дело, а у Умки съемки. Тома заканчивает школу, а ее бабушка снова гостит у тети Розы. Та Зинаиде Ивановне жениха ищет. Говорит, у нее много престарелых друзей, которые могут вовремя ласты склеить и оставить наследство «молодой» жене. Романтика!

Ну так вот. Я приезжаю на съемочную площадку, там уже договорился с режиссером. Он, конечно, ржал аки конь, но согласился. Меня, значит, засовывают в какую-то штуку, а потом достают, и я такой на одно колено перед своей девушкой, почти женой.

Она соглашается, и мы наконец-то играем свадьбу. А то я эту строптивицу уже три года поймать не могу. Она словно одним местом чует, когда я собираюсь ей предложения делать.

– Свинарник в прошлом, Кутузов. Мне надоело холостяком ходить. Даже ты свою оторву уженил.

Это да, никогда бы не думал, что эта парочка так быстро остепенится. Правда, причина была весьма тривиальна. Пару лет назад я стал крестным этой причины, и она была хуже матери, ей-богу!

Как я говорил Кутузову, предохраняться надо! Но там такие страсти… Как их вообще не снесло к чертям собачьим до сих пор.

– Зато Саня у нас вон. Ходячий холостяк.

– Саня дорвался до больших денег и их последствий. У него теперь глаз замылен на нормальных девочек, ему не так повезло, как нам. Это мы с тобой по молодости перебесились.

Оглянулся. Ну где уже этот режиссер? Пора залезать в тайное место. Думаю, я готов подловить свою жену будущую. Тяжело вздохнул. Что-то я волновался.

Вот что не продумал, так это костюм. Хотелось выглядеть респектабельно. Но это у себя я строгий начальник, гроза всех и вся. Человек, которого все боятся как огня, и топ десять самых молодых миллионеров столицы, а тут…

– О, так это ж будущий муж нашей принцессы. Привет, парень, думаешь, на этот раз словишь свою птичку?

Вот парадокс. На ее поле боя я всегда был непонятно кем. Мальчиком, который боится адреналина и риска. Ну не лежала у меня душа к экстриму! Хотя и Эмма вне работы редко зажигала.

Говорила, что ей хватает движняка и без дополнительной стимуляции. Не отказывала себе только в каких-то значимых вещах, как правило, приходившихся на путешествия. Ну там, с моста прыгнуть, нырнуть в Мексике в канод.

Мне кажется, вместо нее всю гамму эмоций переживал я. Она же мило улыбалась, а потом мы сбрасывали напряжение в постели. И да, я знал, что все ее коллеги дружно не понимали, что такая, как Умка, нашла в таком «скучном» бизнесмене, как я.

И лишь мы знали правду. Лишь мы видели друг друга особенными, влюбленными глазами. Но от этого желание охомутать свою женщину во мне не уменьшалось. Поэтому я ответил ее режиссеру:

– Куда залезать-то?

Мне кажется, в этот момент его глаза весело сверкнули. Надеюсь, он подлянки мне не сделает. Сзади фыркал Кутузов. Не доверял он местной творческой братии.

– Вон туда. А потом ждать большого «бум».

– Большого «бум»?

Почувствуй себя идиотом, Гауф. Большой бум. Ты можешь зарабатывать миллионы, быть строгим с начальниками, но, когда дело касается кинематографа, тебе надо ждать большой «бум».

– Хорошо, ведите, куда надо. И помните, я на вас надеюсь!

Меня повели с таким выражением на лице, что в какой-то момент я поверил в подставу. Потом, правда, вспомнил, что, в отличие от меня, Эмму здесь любят. Значит, все должно пройти как по маслу.