Эпилог (СИ)

— Всё-таки ты согласилась. Я до последней секунды думала, что откажешься. Интуиция меня подвела. Мелёшин не заслужил. У него на лбу написано: "Эгоист". Ты еще набьешь с ним шишек.

Она так и не смогла перебороть антипатию к Мэлу, несмотря на дружеские посиделки.

Капа похлопал Мэла по плечу:

— Сочувствую.

А Сима добавил:

— Ну, ты впух.

Эй, вы! Это мне нужно сочувствовать, а не жениху. Неужто я похожа на мегеру, которая будет пилить бедняжку-мужа денно и нощно?

Макес сказал нейтрально: "Поздравляю" и углубился в отношения с застенчивой второкурсницей. Пожалуй, даже рьяно. Я хотела вызвать парня на откровенный разговор, чтобы узнать причину прохладного общения, но Мэл запретил. Видите ли, мой интерес к Маку могут превратно истолковать, и жениха выставят рогоносцем.

— Извращение, — покрутила я пальцем у виска. — Как подобная гадость пришла тебе в голову? Максим — твой друг.

— Эва, теперь всё иначе. Ты должна втройне тщательнее обдумывать свои поступки. Не принимай решений сгоряча, — втемяшивал Мэл.

Ну, и кто сказал, что свадьба — предел девических мечтаний? До неё нужно дожить, а пока устанавливаются тотальные ограничения. То нельзя, это запрещено. Смотри с оглядкой, говори с задержкой, дыши через раз. Повернешь голову влево, когда все глядят вправо, — тут же поползут слухи. Отчитаешь студента, запачкавшего лабораторный куб, и сплетня с пылу, с жару понесется по институту. И даже строгость, вылитая на нерадивого второкурсника, не помеха гибким языкам.

А Дэн сказал скупо:

— Рад за вас.

Он вдруг стал занятым. На развлекательных мероприятиях не появлялся, хотя на светских раутах сопровождал дочь второго советника премьер-министра. Дэн выполнял необходимый минимум обязанностей кавалера по отношению к даме и исчезал.

Мэл пожимал плечами.

— Ничего удивительного. Он вникает в дела концерна. Планирует устроиться в компанию отца после окончания института.

Франц-Иосиф вздохнул и заметил философски:

— Извечный круговорот жизни. Вчерашние птенцы вырастают и вылетают из гнезда.

А Царица ничего не сказала. Читала с трибуны лекции по теории культов и принимала зачеты с экзаменами.

Баста обрадовано подскочила:

— Ну, наконец-то! А где обручальное колечко? Ох, и жаднючий Гошка. Сэкономил на камешке. Или не заработал на бриллиантик?

После совершеннолетия сестрица Мэла успела побывать на двух приемах и в Опере. Мелёшин-старший подыскал кавалера: троюродного кузена, на правах родства сопровождавшего Басту на серьезные мероприятия. Новоиспеченная светская дива вела себя на удивление тихо и чинно. Правда, пару раз порывалась потешить душеньку в "Вулкано", но надсмотрщики Мелёшина-старшего (читай, дэпы) выдворяли красавицу из клуба без лишнего шума и скандала. Бедная Баста! Её лишили долгожданной взрослой жизни. Думаю, она не раз пожалела о близком родстве с начальником Объединенных департаментов.

Зима налетела неожиданно, с пургой и метелью. За одну ночь укрыла окраины белой мантией и согнула ветви деревьев под тяжестью снега. Опустилась легким морозцем на щеки. Завьюжила предновогодьем.

Мэл закрыл наглухо окно, и теперь Кот лихо сигал через форточку на кирпичный выступ, ставший узким и опасным. Я боялась, что усатый поскользнется на заснеженной тропе и свалится, но он вел себя как опытный эквилибрист. А еще Кот окончательно освоился в общежитии и шлялся по соседям. Его тискали девчонки со второго этажа и по-свойски запускали погостить обитатели третьего этажа.

— Подсчитай, какая выгода, — говорил Мэл. — Целый день где-то гуляет и возвращается наевшимся.

И правда, морда Кота лоснилась от сытой жизни. Но в любом случае, он строго являлся к родному очагу на вечернюю поверку.

— Гош, сегодня ровно год, как я переступила порог института.

Удивительный это оказался год. Сногсшибательный. Перевернувший мою жизнь. Принесший невероятные открытия.

— Нужно отметить, — заключил Мэл и пригласил в Зазеркалье — крытый павильон с особым расположением зеркал. Можно часами бродить между ними, теряясь в отражениях, что я и делала, путая настоящего Мэла с дубликатами. Но и он попыхтел, выискивая реальную меня. И ведь нашел среди двенадцати точных копий!

— Признайся, что смухлевал, — потребовала я, когда он вывел меня в центр зеркального круга.

— Нет, Эвочка. Меня вело сердце.

Ну-ну. Пафос не для Мэла. Наверняка сыщик применил vigili[31], повысив чувствительность ладоней к инфракрасному излучению. Ими он "ощупывал" зеркала на расстоянии. Хитрец. И ведь не признался, как я ни выпытывала.

Не знаю, кто оплачивал расходы к предстоящему торжеству — мой отец или семья Мэла — но все счета по умолчанию отсылались на имя Мелёшина-старшего.