Епистинья Степанова

«Здравствуй, Валя и любимая племянница Зина. Вы простите мою душонку грешную за мое молчание. Я оправдываться не буду и принимаю всю вину на себя. Но я не прерывал с вами связи или вернее не забывал о вас и каждый раз, когда писал письма в центральную почту (домой на хутор), я всегда просил их передавать вам мой самый горячий боевой привет и желать вам самых наилучших пожеланий. Я знаю, что ты, Валя, на меня обижаешься. Я этого заслуживаю, но ты убавь свой гнев, свою обиду, подумай, где я нахожусь и каким временем располагаю. Вот закончим с похоронами грабь-армии гитлера, тогда будем держать непрерывную связь и причем наша почта будет пересылать не одно письмо в три-четыре месяца, а 3–4 письма в этот срок. Валя! Не суди по моим письмам мое отношение к тебе. Я тебя ценю и люблю как сестру и за все очень благодарю: за заботу проявленную, оказанную мне, когда я был у тебя, а также и в детстве при нахождении в нашей большой веселой семье, еще живя на хуторе. Сочувствуй мне и не обижайся, ведь я не гуляю, а «работаю» и сейчас уже вышел вторично на «работу», которая очень опасна для жизни.

Валя, я получил из дому письмо, в котором сообщают, что ты якобы что-то знаешь о Ване-брате. Если знаешь, то опиши мне подробно все о какой-то награде, указано ли там звание и когда это было. Все, все, все.

Мои чувства предсказывают, что он жив, и я никак не могу помириться, что Вани и Павлуши нет. Изо всех моих братьев я с ними большую часть времени прожил и проучился. Ведь мы прожили все время вместе в хорошей дружбе и только в последние годы разошлись, и я никак не могу смириться, что это навсегда, что мы больше не встретимся. Валя! Напиши, как ты живешь, где Ваня-муж, с тобой там или на фронте, передавай ему от меня боевой привет. Как там Зина, поди уже большая барышня и, по всей вероятности, разговаривает как взрослая?

Что касается меня, то я живу хорошо. Здоровье мое окончательно поправилось. Настроение и дух приподняты. Дело идет хорошо. Как закончу дело с фрицами, тогда и погуляем, поговорим, а пока досвидание. Сестрица, отметь мой юбилей 25 июля, выпей и закуси за мое здоровье».

В июле 1942 года Илюше исполнилось двадцать пять лет. Письма братьев дышат живым чувством, сердечностью. Нет в них ни озлобленности, ни страха, ни паники, ничего показного.

Спрашивает Илюша о Ване-брате. Валентина в одной из газет в списке награжденных увидела Степанова И., но при внимательном взгляде выяснилось, что у него и отчество другое, и он рядовой солдат. Однофамилец. Степановых в России много.

Следующее письмо Илюши сестре написано уже осенью. И опять хочется напомнить, что читать фронтовые письма надо медленно.