Эпитафия шпиону. Причина для тревоги

На улице было светло, и теперь я его заметил — маленькую плотную фигуру в пальто и мягкой шляпе с высокой тульей. Он немного отстал и шел с небрежным видом, сунув руки в карманы и подняв воротник пальто. Никаких сомнений не оставалось. Меня преследовали. Совершенно очевидно, не с целью ограбления. Возможность для нападения уже упущена. Не исключено, что мой преследователь — сутенер, распознавший во мне иностранца и, следовательно, перспективного клиента, хотя это маловероятно. Сутенер вряд ли стал бы столько ждать. Давно бы уже подошел ко мне.

Я свернул с оживленной улицы и стал переулками пробираться к виа Алессандро Манцони. Потом снова оглянулся. Преследователь шел за мной — темная фигура, держащаяся в тени, у самых стен.

И тогда я решил действовать. Быстрым шагом дошел до тихого переулка. На углу притормозил, будто в нерешительности, потом свернул в переулок. Сделав несколько шагов, остановился и спрятался у темного входа в магазин. Через секунду послышались шаги приближающегося человека. Подождав, пока он поравняется с магазином, я шагнул на середину тротуара. Это оказался Беллинетти, и вид у него был такой, словно он готов отдать все на свете за возможность повернуться и убежать.

Затем Беллинетти предпринял неуклюжую попытку выпутаться из неприятного положения:

— Мне показалось, я вас узнал, синьор, но я не был уверен. Я гулял один. Подумал, что мы можем вместе выпить по глотку коньяка.

— С удовольствием. — Мы пошли к улице. — Вы часто гуляете в парке по вечерам, Беллинетти?

— Да, в хорошую погоду. Вы очень быстро ходите, синьор.

В его голосе проступили нотки презрения. Он явно пришел в себя.

— В таком случае, Беллинетти, я посоветовал бы вам не гоняться за мной. Кто знает, что может случиться с человеком вашего здоровья.

— Моего здоровья, синьор?

— Вы рискуете получить серьезную травму, — бесстрастно ответил я.

Он нахмурился.

— Я всегда очень осторожен, синьор.

— Рад это слышать. — Мы проходили мимо кафе. — Может, пропустим по стаканчику?

Десять минут спустя я уже возвращался в отель. Да, хорошо бы избавиться от Беллинетти. Некомпетентный помощник — это плохо. Некомпетентный помощник, который в дополнение к своим служебным обязанностям шпионит за тобой, — это уже нетерпимо.

В отеле меня ждали два письма.

Одно из моего лондонского банка с предложением воспользоваться услугами миланских отделений. Ценность его заключалось только в одном. Оно пришло из Англии и не вскрывалось над паром. Должно быть, неизвестный цензор принял к сведению постскриптум Клэр.

Второе было отправлено из Милана сегодня после полудня. В конверте оказался небольшой листок бумаги с коротким машинописным текстом:

КАК ВЫРАЖАЮТСЯ МЕСТНЫЕ ЖИТЕЛИ, ВЫ ДОЛЖНЫ МНЕ БРУСОК МЫЛА!

И все. Без подписи.

6 Антраша

Следующим вечером в половине восьмого я вошел в здание оперы.

Мадам Вагас — худая импозантная женщина с седеющими черными волосами и маленькими грустными глазами — словно боролась с непреодолимой усталостью. В уголках ее губ угадывалась напряженность, движения рук были резкими и неуклюжими, словно у марионетки.

Генерал познакомил нас в тамбуре своей ложи.

— Моя супруга, господин Марлоу.

Я поклонился; мы стояли и смотрели друг на друга, пока официант ставил на стол икру и открывал бутылку игристого «Асти».

Секунду или две она молча меня разглядывала. Потом спросила:

— Вы любите балет, синьор Марлоу?

У мадам Вагас был низкий гортанный голос. Казалось, она с усилием выталкивает из себя слова. Невольно возникала ассоциация с хрипом человека, которого ударили в солнечное сплетение.

За меня ответил генерал:

— Дорогая Эльза, синьор Марлоу страстный поклонник балета. В противном случае я не пригласил бы его составить нам компанию. — Улыбка Вагаса получилась немного зловещей. В тусклом желтом свете тамбура его грим был не так заметен, как во время нашей первой встречи, но края воротника в тех местах, где они прикасались к шее, уже испачкались кремом и тональной пудрой. Затем генерал направил улыбку на меня. — Как вам Милан, синьор Марлоу?

— Толком еще не рассмотрел, генерал. Последние несколько дней мне пришлось провести в Генуе. Только вчера вернулся.

— Неужели? Бокал шампанского?

— Благодарю.

— Должно быть, Генуя показалась вам очень скучной. — Он повернулся к жене: — Эльза, дорогая, помнишь, мы сочли Геную просто ужасной?

Миссис Вагас взяла бокал «Асти».

— Там есть большое кладбище, правда, синьор Марлоу? — Она разглядывала меня так пристально, что я едва не проверил, на месте ли галстук.

— Говорят.

Вагас вежливо рассмеялся.

— Вряд ли у господина Марлоу было время осматривать кладбища. Постойте-ка, — прибавил он. — Бедняга Фернинг упоминал завод «Грегори-Сфорца» в окрестностях Генуи. Полагаю, вы?..

— Да, я приезжал именно на завод «Грегори-Сфорца».

Внезапно генерал повернулся и заговорил с мадам Вагас по-немецки.

— Прошу меня извинить. Я объяснял жене, что вы преемник господина Фернинга. — Он поставил бокал. — Думаю, увертюра подходит к концу. Пойдемте?