Эпитафия шпиону. Причина для тревоги

— Секундочку! — В голосе Вагаса вновь проступили безапелляционные, военные нотки, которые я замечал прежде. — Будучи платным агентом моего правительства, как и я сам, вы обязаны подчиняться приказам. Предложение заключается в следующем: получая оплату выше той, которая обычно полагается за подобную работу, вы обязаны компенсировать затраты, взяв на себя дополнительные обязательства.

— Мы об этом не договаривались.

— Договор действует, друг мой, только до тех пор, пока он выгоден обеим сторонам.

Вот она, немецкая «реалполитик» во всей ее беспощадности.

— Что вы имеете в виду под дополнительными обязательствами?

— Ваш бизнес, — спокойно ответил Вагас, — позволяет попасть на ряд стратегически важных предприятий итальянской тяжелой промышленности. В следующие отчеты вы должны включать не только информацию о сделках компании «Спартак», но также сведения о работе заводов, которые вы посещаете. У вас, вероятно, хорошая память, и вы опытный инженер. Мы хотим знать, что выпускает данное предприятие и куда направляется его продукция. Любые другие детали, которые вы сможете прояснить, тоже будут приветствоваться. Особенно ценной считается информация, полученная из разговоров с руководителями и специалистами. У вас не возникнет трудностей с выполнением наших требований.

Я молчал, глядя прямо перед собой. Мне просто нечего было сказать. Два автомобиля с ревом промчались мимо. Звук их двигателей затих вдали. Интересно, заметили нас сидевшие в них люди? Что особенного в двух мужчинах, которые курят в автомобиле, остановившемся у обочины дороги? Должно ведь существовать какое-то внешнее свидетельство фантастической природы того, что говорилось внутри салона!..

Когда я наконец заговорил, то произнес самую беспомощную фразу из всех, какие когда-либо слетали с моих губ:

— Но тогда я стану шпионом.

Ответ генерала был пропитан бесконечным презрением.

— Мой дорогой Марлоу, — с расстановкой произнес он, — вы уже шпион. — Вагас выдержал паузу. — Следующий отчет я жду от вас через две недели.

Он сделал вид, что собирается выйти из машины. И тут я опомнился. Мой гнев был почти искренним.

— Вы с ума сошли, генерал?

Не убирая руки с дверного замка, он оглянулся.

— Вынужден напомнить, что вы обращаетесь к начальнику.

— Начальнику, черт возьми! — прорычал я. — Как вы только что говорили, синьор Вагас, сделка остается сделкой только до тех пор, пока она выгодна обеим сторонам. Превосходно! Знаете, как я собираюсь поступить, генерал? Вернусь к себе в отель, положу пять тысяч лир в конверт и отправлю вам сегодня же вечером. А что касается вашего драгоценного отчета, попросите его у Муссолини. А ваше начальство… шли бы они, сами знаете куда — так им и передайте.

— Боюсь, вы делаете глупость. — В его голосе слышалась угроза.

Я едва не умолк, но вовремя опомнился.

— Глупость? Послушайте. Если вы через тридцать секунд не уберетесь из моей машины, придется вытолкать вас в шею.

Он тщательно поправил монокль.

— Полагаю, я должен предупредить вас, что в кармане у меня револьвер и при необходимости я без колебаний им воспользуюсь. — Я постарался придать себе испуганный вид. Это было не так уж трудно. Продолжил генерал уже примирительным тоном: — Марлоу, мне понятно ваше раздражение, но, уверяю вас, я лишь следую инструкции.

Я сделал вид, что эта ложь меня немного успокоила.

— Не могу представить, что вы хотя бы на секунду поверили, что я могу принять подобное… предложение.

— Это не предложение, — спокойно парировал он. — Это приказ. — А потом, когда я открыл рот, собираясь запротестовать, прибавил: — Пожалуйста, сначала выслушайте меня. Похоже, вы решили, что уже нет смысла поддерживать со мной дружеские отношения. Позвольте мне рассеять это заблуждение.

— Если вы думаете, что несколько грязных лир…

Вагас предостерегающе поднял руку:

— То, что я собираюсь сказать, не имеет никакого отношения к деньгам. Ссориться со мной не в ваших интересах. По одной очень важной причине. Начальство в Белграде по секрету сообщило мне, что они могут посчитать уместным — если вы будете упорствовать — отправить письмо в Англию, господину Пелчеру, с фотокопиями документов, которые вы прислали мне три недели назад. Позволю себе предположить, что вам это будет не очень приятно.

Я задохнулся от возмущения.

— Вот, значит, как! Шантаж!

— Вовсе нет, — непринужденно ответил он. — Просто напоминаю, как важно взаимное доверие между деловыми партнерами. И речи не идет, чтобы требовать от вас больше того, что вы можете дать, не рискуя собой. В ответ мы будем соблюдать свои обязательства и выплачивать вам три тысячи лир в месяц. Все достаточно разумно.

Я молчал. Потом заговорил — с явным намерением сохранить то, что осталось от моей гордости:

— Очень хорошо. Вижу, выбора у меня нет — только согласиться. Но позвольте сказать вам следующее, генерал. Если бы я не верил, что вы действуете согласно инструкциям, к выработке которых не имеете отношения, даже пистолет не помешал бы мне выразить свои чувства более энергично.

Вагас улыбнулся — как мне показалось, не без торжества.