Епитимья

С наблюдателями вообще никто никогда не контактировал, и их роль в этом процессе оставалась покрытой тайной. Зачем они были нужны, если ни один рабочий в здравом уме не отказался бы от своей службы и не оторвался бы от дела ни на минуту?

Один из наблюдателей раздавал рабочим еду – каждый раз один и тот же едва тёплый суп во время обеденного перерыва – но делал это молча. Этим какое-либо взаимодействие между двумя социальными группами и ограничивалось, однако ни у кого из рабочих не возникало ненужных вопросов, хотя вопросов без ответов было не счесть. Из-за маски даже нельзя было определить, менялись ли их кормильцы или это всё время был один и тот же человек. И человек ли?

Эмма катила тележку к очередному скоплению грузов недалеко от оградительной ленты, когда с ней поравнялась и начала идти совсем рядом Ребекка. Соседка даже вышагивала с ней нога в ногу. Эмма ускорилась, но соседка не отставала ни на шаг, как будто нарочно. Чёрт бы с ней, кодекс этого не запрещал.

В шаге от цели женщины остановились и встретились глазами. На секунду между ними повисла неловкая тишина, а потом сослуживицы одновременно схватились за ближайший груз. Каждая хотела взять именно его, словно от этого зависела вся их дальнейшая судьба. Бесшумная схватка продолжалась недолго: Ребекка наконец уступила и, как ни в чём не бывало, принялась за другой груз.

Эмма даже вздрогнула от неожиданности, когда соседка вдруг заговорила:

– Хороший день, не правда ли? – промычала она через противогаз, и, не дождавшись ответа, продолжила, – Хороший день, чтобы как следует потрудиться. Потрудиться на благо человечества.

После этих слов она небрежно закинула груз в тележку и заспешила к другой рабочей, длинная искусственная коса которой торчала из-под капюшона. Эмма только тогда обратила внимание, что парик Ребекки выглядел невероятно естественно. Надо было выбрать такой же, пока была возможность.

И зачем только нужно было устраивать это представление? Грузов всегда хватало на всех.

Зато Эмме стало понятно, почему они с Ребеккой раньше не разговаривали. До чего странной была эта женщина. Правда, сказать это вслух Эмма не могла, потому что «каждый рабочий – винтик в большом механизме, а каждый винтик идентичен другому». Другими словами, рабочие не могли говорить о сослуживцах плохо, тем самым возвышая себя над ними. По крайней мере, для себя Эмма трактовала эту заповедь кодекса так.

Она не знала, какое наказание могло ждать её после этого. Насколько Эмма помнила, никто никогда не нарушал правил, прописанных в кодексе, и поэтому предположить, что сделали бы с человеком, который осмелился бы переступить черту, было сложно. Больше всего Эмма боялась за кота, которого из-за этого могли найти. Хозяйка не хотела даже представлять, что именно случилось бы с её питомцем в таком случае, но догадывалась, что это точно было бы что-то неприятное. В кодексе ничего не было сказано про животных, но Эмму не покидало чувство, что то, что она сделала, было против правил, а тот факт, что больше ни у кого из рабочих не было питомцев, только подтверждал её догадки.

Выбросив из головы мысли о Ребекке и коте, Эмма снова улыбнулась и принялась складывать стоивший ей стольких усилий груз в тележку. Он оказался совсем лёгким, и погрузить его не составило никакого труда. Ради такого пустяка они с Ребеккой потратили столько драгоценного времени? Закончив с этим, Эмма собралась было развернуться и направиться к грузовику, но вдруг заметила на земле, на том самом месте, где только что лежал груз, небольшой пожелтевший лист бумаги.

На первый взгляд могло показаться, что он был абсолютно пустым, но ведь у любого листа есть две стороны. И Эмма была уверена, что на обратной стороне этого точно должно было скрываться что-то важное. Любопытство, странное и незнакомое чувство, захватило её с головой.

Забыть и уйти. Забыть и уйти. Забыть и уйти?

Эмма наклонилась и сделала вид, что завязывает шнурки, незаметно пряча находку в ботинок. Рассмотреть листок здесь не представлялось ей возможным, хотя никто и не обратил бы на это внимание: у всех были дела поважнее.

Весь остаток дня Эмма работала, как будто ничего особенного и не произошло, вместе с коллегами заполняя грузовики нескончаемыми грузами. Ей даже не нужно было прикладывать особых усилий, чтобы не выдать свою тайну. Как только кусок бумаги оказался в ботинке, руки машинально схватили тележку, ноги понесли Эмму к грузовику, а губы свернулись в улыбку.

«Улыбайся, рабочий», – гласила надпись на обложке трудового кодекса, который каждый рабочий обязан был знать наизусть. И рабочие улыбались. Шли по улицам, обходя горы грузов, катили тележки и улыбались, потому что у них было всё, о чём только можно было мечтать: стабильная работа, дом, семья. А что ещё нужно для счастья?