Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа»

Гл.1. (1) Греческие государства, из которых каждое стремилось властвовать над другими, в конце концов все лишились власти (imperium). (2) Без удержу стремились они погубить друг друга и, только уже оказавшись под гнетом, поняли, что потери каждого в отдельности означали гибель для всех. (3) Ибо македонский царь Филипп подстерегал их как будто на дозорной башне, строил козни против их свободы, разжигая соперничество между государствами и приходя на помощь слабейшим; так он в конце концов поработил и побежденных и победителей и подчинил их своей царской власти. (4) Причиной и источником этого несчастья оказались фивяне: когда они одержали верх над другими, они потеряли разум от своей удачи и на общем собрании представителей греческих государств они обрушились с обвинениями на побежденных лакедемонян и фокидян, как будто те недостаточно искупили свои провинности, перенеся столько убийств и грабежей. (5) Лакедемонянам было вменено в вину, что они заняли фиванскую крепость во время перемирия, а фокидянам – что они опустошили Беотию, (6) фивяне якобы желали после бедствий войны снова придать силу законам. (7) Так как решение суда было вынесено согласно воле победителей, то обвиняемые были присуждены к столь большому штрафу, что уплатить его они оказались не в состоянии. (8) Поэтому фокидяне, лишившись и земли, и детей, и жен и придя в полное отчаяние, выбрали себе в вожди некоего Филомела и захватили храм Аполлона в Дельфах, точно разгневались на самого этого бога. (9) После чего, имея в изобилии золото и деньги, они начали войну против фивян с помощью наемных войск. (10) Хотя все проклинали фокидян как святотатцев, однако гораздо большую ненависть, чем фокидяне, навлекли на себя фивяне, которые довели фокидян до этого. (11) Поэтому фокидянам прислали вспомогательные отряды и афиняне и лакедемоняне. (12) При первом столкновении Филомел захватил лагерь фивян. (13) В следующем сражении Филомел пал, сражаясь во главе своего отряда в самой гуще боя, и своей нечестивой кровью смыл грех святотатства. (14) На его место вождем был избран Ономарх.

Гл.2. (1) Для борьбы с ним, Ономархом, фивяне и фессалийцы не захотели выбрать себе вождя из числа своих сограждан. Опасаясь, что, если он окажется победителем, его власть будет для них нестерпима; (2) поэтому они выбрали Филиппа Македонского и добровольно подчинились чужестранному господству (externae dominationi), побоявшись господства своих сограждан. (3) Филипп, будто бы являясь мстителем не за фивян, а карая святотатство (sacrilegii), приказал всем своим воинам надеть лавровые венки и вступил в сражение как бы под предводительством самого бога. (4) Фокидяне, увидав венки из лавра, посвященного богу, трепеща от сознания своего преступления, побросали оружие и обратились в бегство, кровью своей и смертью заплатив за оскорбление святыни. (5) Трудно поверить, какую славу стяжал себе благодаря этому Филипп среди всех народов. (6) Вот, говорили, кто наказал за святотатство, кто отомстил за оскорбление святынь; он один совершил то, что должен был сделать весь мир, – покарал святотатцев. (7) Рядом с богами достоин стать он, выступивший в защиту их величия. (8) Однако, когда афиняне услыхали об исходе войны, они немедленно, чтобы Филипп не вступил в Грецию, заняли Фермопильское ущелье, как некогда, когда наступали персы; но совсем не та была уже их доблесть, и защищали они не то, что тогда; (9) ведь тогда они выступили на защиту свободы Греции, а теперь в защиту открытого святотатства; тогда они хотели охранить храмы от разграбления врагами, а теперь решили защищать тех, кто ограбил храм, от грозившего им мщения. (10) Они явились покровителями преступления, тогда как для них было позором, что мстителями за него оказались не они сами, а другие. (11) Афиняне, видно, забыли, как в трудные времена они пользовались советами этого божества, сколько войн закончили победоносно под его водительством, сколько городов основали по его указаниям, какой мощи (imperium) достигли на суше и на море, забыли, что никогда не предпринимали ничего ни в общественных, ни в частных делах без содействия божественной его силы. (12) И эти умы, изощренные всеми науками, облагороженные наилучшими законами и учреждениями, допустили такое страшное преступление, что впоследствии они не имели уже никакого права в чем бы то ни было упрекать варваров.