Эпицентр

— Вовсе не хочу. Я только пытаюсь превратить тебя в оптимиста. Этот мир не так враждебен, как притворяется. Скорее, он равнодушен, что уже неплохо. И не нужно выеживать все свои иголки, чтобы никому и ничему не взбрело на ум причинить тебе вред. Правильнее будет дружески похлопать вселенную по плечу, рассказать ей анекдот, и она охотно посмеётся вместе с тобой.

— Бог знает что ты несёшь, Кратов! — возмутилась Рашида. — Ты похлопаешь вселенную по плечу, а она возьмёт и отъест твою панибратскую руку! Вместе с твоей глупой башкой, забитой анекдотами…

— Хочешь ещё одну гипотезу о Титанийской Модели? — весело спросил он. — Никакая это не модель. Детская игрушка, вот что это такое! Головоломка для развития пространственного воображения. Если соберёшь её как нужно, она оживёт и замигает красивыми огоньками. Давным-давно лялька собрала её и, как это бывает с ляльками, утратила к ней всякий интерес. Забросила под кроватку в ящик с другими игрушками и забыла. А головоломка до сих пор старается, работает и мигает. Выказывает одобрение сообразительной ляльке…

— Ну тебя к чёрту, Кратов!

Они миновали стену, с точностью до царапин и сколов воспроизводившую фрески из подземных лабиринтов Финрволинауэркаф. Кратов давно видел указатели и хотел бы избежать свидания с этим местом в обширной экспозиции Тауматеки, но не удалось… Сцепив зубы, он с трудом отвёл глаза от зеленокожей трехглазой русалки, что сквозь года, сквозь бездну тринадцати лет, посылала ему свою неуловимую, зазывную и безумную улыбку. Он и не знал, что с тех пор кто-то отважился повторить его маршрут. Не только повторить, но и доставить в Тауматеку живые свидетельства того, что не всё виденное им в недрах планеты-машины было болезненным бредом…

Перед фресками стояли пятеро в открытых, сильно облегающих нарядах, напоминающих акробатическое трико или комбинезоны для подводного плавания. О чём-то негромко переговаривались — долетавшие обрывки фраз были непонятны и в то же время удивительно знакомы. Рашида с тревогой сжала Кратову локоть, заглянула ему в лицо: «Что с тобой, Костик?» Он не ответил, напряжённо ожидая, когда кто-нибудь из странных незнакомцев обернётся. Словно уловив его мысли, один обернулся — движение было нечеловеческим… иная пластика, иначе прилаженные мышцы… хотя всё остальное казалось неотличимым. Обычное лицо… едва заметная сглаженность черт, неуловимо несхожий разрез глаз…

Иовуаарп.

— Вам нравится? — осведомился он, приветливо улыбаясь.

Кратову потребовалось значительное усилие, чтобы сбросить оцепенение.

— Не очень, — сказал он извиняющимся тоном, постаравшись придать своему голосу естественную окраску. — Я не поклонник авангардизма.

— Авангардом это назвать трудно, — промолвил иовуаарп. — Этой картине, точнее — оригиналу картины, что хранится в недоступном для посетителей месте, почти пятьсот лет. Она старше, чем «Явление Христа народу», не говоря уже о «Чёрном квадрате» Малевича или «Над городом» Шагала… Здесь написано «Пещерная русалка». Это неправильное название.

— А как правильно?

— Картина называется «Сон угасшего чувства». И автор тоже известен.

— Наверное, это нетрудно будет исправить, — предположил Кратов.

— Разумеется. Это как раз тот случай, когда всё можно исправить.

Иовуаарп коротко кивнул — движение выглядело немного птичьим — и присоединился к созерцающим фрески товарищам.

— Самое время рассказать про Уэркаф, — проговорила наконец Рашида, до сей поры озадаченно безмолвствовавшая. — Между прочим, и Торрент этого желает.

— Его интересует моя третья миссия, — горестно усмехнулся Кратов. — Первые две общеизвестны.

— Вот и расскажи про третью миссию.

— Не хочу. Это было… фиаско.

— Но никто не может всё время побеждать!

— Если бы я побеждал хотя бы один раз из двух! Если бы…

— И что это был за странный разговор с этими эльдорадцами? Так и мерещатся подводные течения, второй и третий смыслы, какие-то туманные намёки на известные лишь вам двоим обстоятельства…

— Во-первых, это не эльдорадцы, — сказал Кратов. — На Эльдорадо, хорошая моя, живут такие же люди, как и мы с тобой. А это вообще не люди. Это иовуаарп, и живут они у чёрта на рогах, в звёздной системе Эаириэавуунс. И даже не пытайся повторить это название с первого раза, у меня тоже не получалось…

— Я и не пытаюсь, — пренебрежительно дёрнула плечом Рашида.

— Во-вторых же, никакого подспудного смысла в этом диалоге не было. Как я полагаю… Этот иовуаарп видел меня в первый и последний раз. Он ни о чём не мог знать или даже подозревать.

— А было?

— Что — было?

— О чём знать и подозревать?

— Видишь ли… Есть обстоятельства, связывающие между собой планету Финрволинауэркаф, бесконечно далёкую от неё цивилизацию Иовуаарп и… э-э… меня. В узких ксенологических кругах они хорошо известны. По негласному соглашению сторон публичности не предаются, хотя никакой тайны не составляют. И обстоятельства эти — болезненны. Так, по крайней мере, было до недавнего времени. Но диалог, коего безмолвным свидетелем ты стала, даёт мне право заключить, что в наших отношениях завершается некий этап.

— Это хорошо или плохо?