Эпицентр

Подошедшие к нам двое мужчин представились: директор совхоза Гамлет Саркисян и… просто народный контролер. Они объяснили, что изучают ситуацию с освободившимся жильем. В поселке создали комиссию по его распределению среди беженцев. Что касается похорон — нет, такую заботу брать на себя администрация совхоза не собиралась. Может, военные возьмутся?..

Вообще в Кировакане и окружающих его районах особое положение в то время не вводилось. Тем не менее военные встречались на дорогах и около сел часто. Так, например, первый секретарь Гугарского райкома КПСС Л. Багдасарян обратился к командованию ближайших воинских частей Закавказского военного округа с просьбой оказать помощь в поддержании общественного порядка. Много позже мне довелось услышать разные оценки этого решения. В том числе и упреки в адрес партийного руководителя района в неспособности собственными силами обеспечить нормальные условия жизни людям, в стремлении переложить эти заботы на чужие плечи. Наверное, есть в них немалая доля истины. Но в том, что помощь армии оказалась необходимой и своевременной, сомневаться не приходилось. Особенно после поездки в село Айдарлы.

Названное и еще несколько сел с азербайджанским населением расположены в узкой долине вереницей. Единственная дорога ведет к ним через армянский поселок Лернапат. Через него же проложены и все коммуникации в глубь долины.

На въезде в Айдарлы я увидел перегораживающий дорогу танк, офицера и группу вооруженных солдат. Лейтенант Виталий Наклонный рассказал, что имеет задачу не допустить массовых столкновений армянского и азербайджанского населения.

— Страшно смотреть на все это, — говорил офицер. — Они здесь полностью блокированы. Транспорт не работает. Электричество не подается. Двадцатый день не завозятся хлеб, другие продукты. Живут лишь на своих запасах. И все равно пытаются подкармливать нас. Видят в нас единственную защиту. И днем и ночью находятся около танка, боятся далеко отходить.

Нас обступили жители села.

— А больше нам не от кого ждать защиты, — сказал учитель местной школы Гурбан Мамедов. — Пока не было танка и солдат, сюда приходили люди из Лернапата, угрожали, требовали, чтобы все отсюда уехали. Даже участковый инспектор старший лейтенант милиции Гарник Дарбинян был. Поставил ультиматум: если за два дня не уберемся, то он за последствия не ручается.

— Да, Дарбинян так говорил, — зашумели люди вокруг. — Он страшный человек. Даже когда танк уже стоял, приезжал сюда на машине, опять грозился.

Неожиданно толпа расступилась, к нам подвели под руки пожилого человека. На его лице не было живого места — сплошной синяк, глазные яблоки в сильных кровоподтеках.

— Моя фамилия Исмаилов, зовут Гасан Байрам-оглы. Я старый коммунист, агроном в здешнем совхозе. Смотрите, что со мной сделали в Лернапате. Остановили машину, на которой я ехал домой. Выволокли меня, свалили на землю. Кто-то крикнул: «Лей на него бензин и зажигай!» Это все видел Дарбинян, стоял в стороне. Потом меня стали бить ногами, прикладами автоматов.

— Чем? — переспросили мы.

— Прикладами автоматов Калашникова…

— У них откуда-то оружие! — опять зашумели люди вокруг. — В некоторых из нас уже стреляли. Чудом не попали.

Один за другим из общей массы людей выходили мужчины, снимали одежду, показывая следы жестоких побоев, которые понесли в Лернапате. Салех Сулейманов, Али Караев, Мамед Абдурахманов — всех невозможно было записать. Затем говорила Гугар Мамедова, у которой жители соседнего поселка отобрали личный скот:

— Я могу показать даже дом, где живет разбойник…

А еще поднес на руках ребенка плачущий Али Гасанов. Распахнул одеяльце, и… открылась ужасная картина: тельце было покрыто гноящимися язвами.

— Мы прятались в горах от набегов соседей из Лернапата, — рассказывал убитый горем отец, — и поморозились там ночами. Ребенок тоже. Теперь негде лечиться. В селе нет врача, а выехать в городскую больницу не можем — нас не выпускают.

— У них действительно полностью отсутствует медицинская помощь, — подтвердил лейтенант Наклонный. — Вчера наш военный фельдшер приезжал, чем мог помог. Но его на всех не хватит. Кто же позаботится об этих людях?

Не знал я, что ответить лейтенанту, чем утешить сельчан, которых офицер охранял. А они видели в каждом заезжем человеке надежду на помощь, на избавление от выпавших на их долю страданий. И стоило мне попытаться сесть в уазик, на котором приехал в село, как машину моментально окружила плотная толпа.

— Подождите, мы еще не все рассказали! — с отчаянием в глазах закричали мужчины. — Сообщите о нас куда следует…

Женщины стали со стенаниями падать перед машиной на колени.

— Спасите, умоляем… Спасите! — голосили они, хватаясь руками за колеса уазика.

Горе людей вырывалось из их истерзанных душ и клокотало вокруг меня вулканом разбушевавшихся страстей. Этому, казалось, не будет конца. С трудом пробравшись сквозь толпу к Гурбану Мамедову, попросил его объяснить своим односельчанам, что обязательно расскажу о них тем, кто сможет облегчить их участь. Учитель выручил. Машину отпустили.