Эпицентр бури

– Ешьте, пока не остыло. – Она вернулась с подносом, па котором стояли чайник, молоко, три кружки и тарелка с хлебом и маслом. – Простите, что нет ничего более существенного, но мы не ждали гостей.

– Для меня и это хорошо, – сказал ей Диллон и начал жадно есть.

– Теперь, Син, ты здесь и одет как английский джентльмен. – Фахи повернулся к Анжеле: – Разве я тебе не говорил, что за актер этот человек? Все эти годы до него не смогли дотронуться даже пальцем, ни разу.

Она энергично закивала головой, радостно глядя на Диллона. От возбуждения она изменилась в лице:

– Вы теперь в деле, господин Диллон, я имею в виду ИРА?

– Скорее в аду наступят прохладные дни, чем я стану работать на эту шайку старперов, – заявил Диллон.

– Но ведь ты над чем-то мозгуешь сейчас, Син? сказал Фахи. – Я вижу. Давай выкладывай.

Диллон закурил сигарету.

– Что, если я скажу тебе, что работаю на арабов Данни, на самого Саддама Хусейна?

– Господи, Син, почему бы и нет? Ну, и что он хочет чтобы ты сделал?

– Он жаждет сейчас нанести удар. Что-нибудь и ряда вон выходящее. Америка слишком далеко. Остаются британцы.

– Ничего не может быть лучше, – глаза Фахи заблестели.

– На днях Тэтчер приезжала во Францию для встречи с Миттераном. Я собирался нанести удар на пути к аэродрому. Прекрасно все было подготовлено – тихая проселочная дорога и все такое, но тот, кому я доверился, выдал меня.

– А разве это не всегда так? – буркнул Фахи. – Так что теперь ты ищешь другую мишень? Кто, Син?

– Я думаю о Джоне Мейджоре.

– Новом премьер-министре? – спросила Анжела с трепетом. – Вы не осмелитесь.

– Конечно, осмелится! Почему бы и нет? Ребята почти достали все это проклятое британское правительство в Брайтоне, – ответил ей Фахи. – Продолжай, Син. В чем твой план?

– У меня его нет, Данни, вот в чем дело. Но за это столько заплатят, что ты и представить себе не можешь.

– Это тоже довод в пользу того, чтобы добиться успеха. Так что, ты пришел к дяде Данни за помощью? – Фахи подошел к буфету и вернулся с бутылкой виски «Бушмиллз» и двумя стаканами. Наполнив их, он обратился к Диллону: – Есть у тебя какая-нибудь идея?

– Нет еще, Данни. Ты все еще работаешь для ИРА?

– Я в глубоком подполье. Это был приказ из Белфаста, причем так много лет тому назад, что я уже забыл когда. С тех пор – ни одного известия. Мне все надоело до чертиков, и я поселился здесь. Меня это устраивает: природа, здешние люди… Они никуда не лезут. Я устроился неплохо, занимаюсь ремонтом сельскохозяйственных машин и ухаживаю за овцами. Мы счастливы здесь, Анжела и я.

– И тебе до чертиков скучно. Кстати, ты помнишь Мартина Броснана?

– Да, конечно. Вы были врагами.

– Недавно я столкнулся с ним в Париже. Вероятно, он объявится в Лондоне, чтобы найти меня. Он будет работать на британские спецслужбы.

– Ублюдок! – Фахи нахмурился и набил табаком свою трубку. – Кажется, я слышал забавную историю о том, как несколько лет назад Броснан пробрался в дом десять по Даунинг-стрит под видом официанта и никак это не использовал?

– Я тоже слышал эту историю. Сказки! Сегодня никто не проникнет туда ни под видом официанта, ни каким-то еще образом. Ты знаешь, они заблокировали всю улицу. Дом превращен в крепость. Туда пути нет, Данни.

– Всегда найдется путь, Син. Я читал на днях в журнале, как большая группа из французского Сопротивления сидела в гестапо. Их камеры находились на первом этаже, а гестаповцы располагались на втором. Маленький самолет Королевских военно-воздушных сил «москито» подлетел к зданию на высоте пятидесяти футов и сбросил бомбу, которая отскочила от мостовой и влетела через окно второго этажа, убив всех проклятых гестаповцев. Маки, находившиеся на первом этаже, сумели освободиться и убежать.

– Какого черта ты мне рассказываешь все это? – спросил Диллон.

– Я хочу сказать, что я очень верю в бомбы и в баллистику. Ты можешь заставить бомбу лететь куда угодно, если знаешь свое дело.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Диллон.

– Пойдем: покажи ему, дядя Данни, – попросила Анжела.

– Что показать?

Данни встал, вновь раскурил трубку.

– Ладно, пошли. – Он повернулся и пошел к двери.

Фахи открыл дверь второго сарая и вошел внутрь. За ним последовал Диллон. Помещение было огромным, дубовые балки поддерживали круто поднимающуюся вверх крышу. На сеновал вела лестница. Кругом лежали детали сельскохозяйственных машин. Тут же стоял сравнительно новый «лендровер» и старый мотоцикл «БСА—500сс» в прекрасном состоянии.

– Какая красота! – не удержался Диллон, испытав настоящее восхищение.

– Купил его подержанным в прошлом году, думал обновить и заработать на этом, но он меня покорил, и я не расстанусь с ним. Он не хуже «БМВ».

В самом темном углу стояла еще одна машина. Фахи включил свет, и перед ними возник белый фургон «форд-транзит».

– Ну, – сказал Диллон. – А где же это «особенное»?

– Подождите, господин Диллон, – сказала ему Анжела. – Это действительно кое-что особенное.

– Не то, что ты видишь, – добавил Фахи.