Эпицентр бури

– Что теперь, бригадир?

– Садитесь в самолет и тотчас вылетайте. Помните, вы на французской территории. Я переговорю с Арну завтра. Он займется всем этим. Теперь идите и садитесь В самолет. Свяжитесь со мной в воздухе, и я сообщу вам данные на посадку.

Как только он закончил говорить с Мэри, тут же позвонил в кабинет Арну в штаб-квартире ДЖСЕ. Ответил Савари.

– Говорит Фергюсон. Есть у вас данные о том, когда полковник Арну прибывает в Сен-Дени?

– Погода там не очень хорошая, бригадир. Они совершат посадку на аэродроме Мопертус в Шербуре и проследуют дальше по дороге.

– Он найдет там соперников из последнего акта «Макбета», – сказал Фергюсон Савари. – Так что лучше я все вам поясню, а вы сможете передать эту информацию Арну.

На взлетной полосе видимость была не больше ста метров, с моря надвигался туман. Мэри Таннер вырулила до конца взлетной полосы. Рядом с ней сидел Броснан, а Флад уместился сзади, вглядываясь в кабину пилота.

– Вы уверены, что мы сумеем взлететь? – спросил Флад.

– В таком положении трудно садиться, а не взлетать, – ответила Мэри и пустила «навайо» вперед, прямо на серую стену мглы. Она потянула на себя рулевую колонку, и самолет стал подниматься. Постепенно туман остался внизу, и она повернула самолет к морю, удерживая его на высоте три тысячи метров. Через некоторое время она включила автопилот и откинулась на сиденье.

– С вами все в порядке? – спросил Броснан.

– Да, хорошо. Немного устала, вот и все. Он был такой… такой непосредственный. Я не могу поверить, что его уже нет.

– Он умер, нет сомнения, – сказал Флад радостно, держа в одной руке полбутылки шотландского виски, а в другой неловко сжимая пластиковый стакан. Он уже успел обнаружить ящик со спиртным.

– Я полагал, что ты никогда не пьешь, – удивился Броснан.

– Это особый случай. – Флад поднял свой стакан: – За Диллона. Пусть он поджаривается в аду.

Диллон слышал их голоса, слышал, как закрылась за ними дверь. Когда он повернулся лицом вверх, у него было чувство, что он воскрес из мертвых. Боль в груди была ужасная, что неудивительно: шоковый эффект от выстрела с такого близкого расстояния был очень сильный. Он обследовал два рваных отверстия в своей кожаной куртке, расстегнул ее и положил вальтер на пол. Пули, которые выпустил в него Флад, застряли в жилете, сделанном из сплава титана с нилоном, который дала ему Таня при первой встрече. Он расстегнул застежки, снял жилет и бросил его на пол. Потом поднял вальтер и встал.

Он действительно был некоторое время без сознания, но так всегда бывает после выстрела в упор, даже если на тебе пуленепробиваемый жилет. Он подошел к буфету в кабинете, налил себе виски, посмотрел на тела, на портфель, который лежал на том же месте, куда он его уронил. А когда он услышал звук моторов «навайо», то понял, что убирать все будут французы. Это, в конце концов, была их территория, значит, Арну и его парни из спецназа уже в пути.

Время уходить, но как? Он налил еще виски и стал думать. Есть реактивный самолет Мишеля Арона «ситасьон», но куда он может полететь на нем, не оставляя следа? Нет, наилучшим решением, как всегда, будет вернуться в Париж. Ему всегда удавалось исчезнуть там, как в лесу. Там была его баржа и квартира над складом на улице Хельер. Все, что ему может понадобиться.

Диллон допил виски, взял портфель и заколебался, глядя на жилет с двумя вмятинами. Он улыбнулся и тихо произнес:

– Ты можешь пожевать это, Мартин.

Он распахнул французские окна и постоял немного на террасе, глубоко вдыхая холодный воздух. Потом спустился по ступенькам на лужайку и быстро пошел мимо деревьев, тихонько насвистывая.

Мэри настроила рацию на частоты, которые ей дал Фергюсон. Ее сигнал был немедленно принят в радиокомнате министерства обороны, включилась сложная аппаратура, исключающая запись разговора, и ее соединили с Фергюсоном.

– Мы над проливом, сэр, направляемся домой.

– Мы свяжемся с Гатвиком. Там будут ждать вас. Только что звонил из машины Арну. Он на пути в Сен-Дени. Как я и думал, французы не хотят никакой грязи на своей территории. Арон, Рашид и Макеев погибли в автомобильной катастрофе, Диллон – клиент в общую могилу. Никакого имени, только номер. То же самое и у нас в отношении этого парня, Гранта.

– Но как, сэр?

– Одного из наших докторов уже позвали, чтобы он засвидетельствовал его смерть от сердечного приступа. У нас есть свое собственное заведение для дел подобного сорта со времен второй мировой войны. Квайет-стрит, в северной части Лондона. Там есть и свой крематорий. Грант превратится в пять фунтов серого пепла еще до завтрашнего утра. Никакого вскрытия.

– А Джек Харвей?

– Здесь несколько иначе. Он и молодой Билли Ватсон все еще у нас, в постелях, в частной лечебнице в Хэмпстеде. Особая служба ведет за ними наблюдение.

– Правильно ли я тебя понял, что мы ничего не должны делать?

– Нет никакой необходимости. Харвей не хочет провести двадцать лет в тюрьме за работу на ИРА. Он и его пестрая команда будут держать языки за зубами. Так же, кстати, поступит и КГБ.

– А Анжела?