Эпицентр удачи

– От лени, прикинь. Ломало его по оврагу через «Трещотку» вернуться, так он попер в двух шагах от аномалии.

– А че, «Трещотка» сильная была?

– Да фиг там. Даже антирад не понадобился бы. Водочки бахнуть, для выведения изотопов, и можно топать.

– Так че он?

– Недаром же Лемур. Ленивец, блин. Полтора километра назад, полтора вперед – ему много.

– А-а-а... И че, аномалия ему кишки наружу вывернула?

– Да хрен там. Он, прикинь, прямо рядом с ней за проволоку зацепился.

– Да ты че?

– Реально, чувак! Напоролся и висит. Ни туда ни сюда.

– Ну, так снял бы куртку. Блин, это анекдот, что ли?

– Нет! Как ты снимешь куртку, если в полушаге перед тобой аномалия? Вперед подашься – и пипец. А без того из шкуры не вылезешь.

– Во, попадалово...

– Реально. Врагу не пожелаешь. А все от лени. Мотай на ус, салажонок.

– А ты откуда про Лемура знаешь, если он был один?

– Так я его и нашел. «Трамплин» к тому времени уже рассосался. Лемур от голода сдох, прикинь! А за спиной полный мешок редкого хабара, не считая вязанки собачьих хвостов. Лемуру всегда на хабар везло.

– Хрен вам, а не мой хабар! – зло ответил я воображаемым собеседникам. – Перетопчетесь!

Но злость злостью, а решение проблемы не приходило. Был бы рядом еще кто-нибудь, настолько же сумасшедший, чтобы сунуться между забором и аномалией, с его помощью можно было бы отцепиться от проволоки. А так, подергавшись во все доступные стороны, я понял, что влип как следует. Мешало все – мешок с хабаром, автомат, неудобная поза, когда не во что упереться ногами. Я посучил ими, как натянувший веревку висельник, пытаясь найти хоть какую-то зацепку на заборе, но в этом месте он как назло был особенно гладким. До земли же я доставал только носками штурмовых ботинок. А вылезать из куртки, как сказал воображаемый сталкер, было действительно некуда – аномалия резвилась прямо перед моими коленями.

И хотя куртку было жаль, я все же прекрасно понимал, что ею придется пожертвовать. Так же как лямками рюкзака. Сунув пистолет в карман и вытащив нож, я аккуратно, чтобы потом можно было пришить, отпорол одну лямку и высвободил правую руку. Жить сразу стало полегче. Я стянул с плеча автомат, бросил под ноги, а затем отпорол другую лямку и качнулся, пропуская отвалившийся рюкзак вниз. Он шлепнулся в раскисшую от дождя глину, а я получил возможность еще чуть опуститься. Теперь я уже почти всей ступней касался грунта, что дало возможность мне отдышаться, а надеждам окрепнуть. К тому же удалось отодвинуть ноги еще на пару сантиметров от аномалии.

Резать куртку было жаль. И дело не только в ее стоимости, но и в защите, которую она обеспечивала. Хорошая мембранная ткань, которую сталкеры для пущей водонепроницаемости обтирали трансмиссионным маслом, слитым из мостов брошенных машин, спасала от холода и льющейся с неба кислотной воды, от которой любая нормальная одежда меньше чем через неделю раскисала и разлезалась лохмотьями. Толстая синтетическая подкладка смягчала удары, когда приходилось скатываться по каменистым склонам или падать в бетонные ямы на предприятиях, а иногда, такие случаи тоже были, спасала и от неумелого удара ножом.

Но в данном случае остаться в куртке для меня означало умереть. Причем самой глупой смертью, какую только можно придумать. Так что я вздохнул, примерился для первого надреза и собрался было сделать пробный надрез, но тут обстановка изменилась настолько, что мне пришлось на время оставить эту затею и заняться проблемой более неотложной – из-за подстанции выскочила стая псевдособак.

Они пробежали метров тридцать, потом вожак почуял меня и лаем остановил сородичей. Они тут же перегруппировались и затрусили ко мне. Уж не знаю, кто и почему назвал их псевдособаками, но в принципе, скорее всего, приставка «псевдо» родилась именно из-за того, что по внешнему виду они на собак хоть и походили, но в то же время являлись чем-то вроде карикатуры на них. Во-первых, облезлые до предела. Часто паршивые, а у некоторых шкура и вовсе отслаивалась, обнажая живое мясо. Наверняка когда-то шерсть у них сильно проредилась от радиации, а потом этот признак, как и некоторые другие, закрепился генетически и стал передаваться по наследству. Нечто вроде меха осталось у них в обилии только на заднице и на хвосте, что и делало эту часть их тела довольно ценной. Некоторые гнушались обдирать псевдособакам хвосты, но я старался не проходить мимо любых вещей, которые можно было продать хоть за копейку. Я даже ржавое оружие погибших сталкеров иногда собирал, а потом продавал, как следует вымочив в керосине. Может, кому-то это покажется чрезмерной жадностью, но я в Зону приехал не просто в грязи поваляться и не прячась от властей, как многие. Я приехал за деньгами, поэтому они интересовали меня тут больше всего. Точнее, они по ценности для меня тут были на втором месте после ценности собственной жизни.