Эпизод 2. Антиканон

— Настолько, чтобы стало реальным увеличить личный состав войск. Создать новый флот и новую наземную технику. Объявить мобилизацию на большинстве крупных систем.

Анакин заметил, что рыжеволосая дама с интересом смотрит на него, с благожелательным сожалением сморщив уголок губ. Это раздражало.

— И что же это вам даст?

— Превосходство над сепаратистами.

— То есть, фигурально выражаясь, возможность потопить врага в крови?

— Естественно.

Скайуокер перевел взгляд на настырную рыжеволосую даму. Он нарочно улыбнулся ей и принялся разглядывать так, словно вместо белоснежного туалета на ней было прозрачное неглиже. Подействовало. Рыжая сверкнула глазами и отвела взгляд в сторону, да еще и сложила руки на груди, словно защищаясь от посягательств.

— И это кажется вам наилучшим вариантом?

— Мне это кажется лучшим вариантом по сравнению с перспективой оказаться разбитым самому. А вам нет?

— Увы, подобный подход кажется мне чересчур примитивным для нашей высокой культуры, — заключил Органа.

— А что останется от вашей высокой культуры после бомбежек?

— Даже в дни отчаяния у нас остается гуманизм. Миролюбие. Стремление творить и созидать.

— Значит, вы никогда не видели руин.

— Альдераану действительно везло, — Органа картинно развел руками в стороны. — Наше королевство всегда делало выбор в пользу своих подданных. В пользу мира и согласия. Я продолжаю курс, взятый моими предками сотни лет назад. Берегу свою планету.

— Я восхищен. Берегите дальше.

Органа удивленно поднял брови, и Анакин счел своим долгом объясниться:

— Мало ли что с ней может случиться. На войне как на войне.

Пожилого твилекка передернуло. Да и самого Бэйла, видимо, этот аргумент сразил. Органа уже приготовился к ответному выпаду, но неожиданно к нему прихромал член Совета Безопасности. Тот самый, что раздавал награды.

Анакин понял, что разговор окончен. Кивнул Финксу.

— Это сколько надо было выпить, — пошутил тот.

— Нисколько. Пошли отсюда.

— Думаешь, уже всё?

— Почти. Некоторые уже расходятся. Не вижу смысла тут торчать дальше.

— Тогда я пообщаюсь с комполка напоследок.

— Давай.

* * *

Когда-то давно все было совсем по-другому. Серьезно. Важно. Напыщенно. По-настоящему.

В детстве. Не зря говорят, что детство — другая жизнь. А теперь детство ушло, кстати, а куда оно уходит? Растворяется во взрослом мире… масок?

Мир масок был в целости и сохранности.

Был ли он настоящим? Или настоящее — это всего лишь то, во что ты веришь? А во что ты веришь сейчас?

Она снова смотрела на мир масок сквозь пустой бокал, и ей казалось, что где-то внутри нее живет хрустальная девочка с трещиной, и сейчас главное — не показать эту трещину, иначе маскам будет так легко разбить хрустальную девочку…

… А впрочем, прием как прием.

Все видно, все наяву, и все видно не так, как наяву. Как обычно.

Ну вот разве что какой-то молодой офицерик рискнул поспорить с Бэйлом и надо же, сумел уязвить его высочество принца. Ай-яй-яй, принц терпеть не может, когда Альдераан склоняют в нелестных выражениях. Какая прелесть… Возможно, от рядовых зрителей этого спектакля Органа и смог скрыть почти все эмоции, но только не от нее. За десять лет знакомства с принцем она научилась читать его, словно книжку. Нет, это действительно было мило. Бэйла порой надо ставить на место. Иначе он в самом деле начинает верить в святое предназначение альдераанской династии.

Великолепный нейтралитет.

Пока мир выгоден — мы его храним. Заводы, производящие оружие, не в счет. Альдераанцы веками торговали милосердием и великолепно наживались на этом. Гуманитарная помощь маленьким мирам — в обмен на безоговорочную поддержку в Сенате. Миротворческие миссии и протекция — с заключением удобных торговых договоров.

В общем-то, так делают все. Но почему-то только короли Альдераана сумели поставить миротворчество на поток.

А вслух поются оды дипломатам самой мирной из всех планет.

Скучно…

Она вдруг поймала себя на том, что так и держит в руке пустой бокал. И внезапно ей безудержно захотелось его разбить. Пусть даже вместе с бокалом разобьется хрустальная девочка, что спрятана внутри. Да, правильно. Грохнуть его об пол, и пусть миллион осколков озарят салютом этот зал, перед тем, как на веки вечные упокоиться на мраморных плитах и стать никому не интересной пылью.

…Когда ты стоишь на вершине горы или на балконе верхнего этажа корускантского небоскреба, тебе нестерпимо хочется разбежаться и сигануть вниз со всей дури, и пусть будет что будет, но у тебя будет эта секунда полета… А бокал? Ну что, бокал. Твое окно в мир разобьется, как обычное стекло.

Она вытянула вперед руку. Разжала пальцы, и…

… И ничего не произошло.

Бокал остался в ладони, обтянутой белой перчаткой. Ситх-знает-что-такое.

Падме подняла глаза. Увидела того самого, раздражавшего Бэйла офицера. Да-да, тот самый тип в темно-синем парадном мундире. Высокий, широкоплечий, с коротко подстриженными светлыми волосами.

Двадцать три, максимум двадцать пять… сколько лет этому парню?