Эпизод 2. Антиканон

Собрание не заняло много времени. Он не стал говорить никаких речей – отчасти потому, что этим часто баловался Штрим – прямо с места в карьер распределил личный состав по группам «обучения». Инструктаж для помощников и старших офицеров он решил провести сам. Раздал копии документов, вчера подготовленные адъютантом.

Работа закипела.

Только к двум часам он смог спуститься в штаб десантного полка. На всякий случай извинился перед Баумгарденом. Тот, впрочем, и сам все понял. Поскольку полковник уже бывал здесь и знал о корабле все, что ему надо было знать, он успел до появления Анакина начать инструктаж своих офицеров.

К пяти часам Скайуокер «освободился» и побежал на верфи. Предстояла очередная консультация у заместителя главного инженера судостроительной компании «Фирнат».

Фир Рутьес принял его с радушием.

- Вы, наверно, и поесть не успели? – спросил он.

- Не успел, - признался Анакин. – Ничего. Это не смертельно.

- Я сейчас.

Инженер вышел за дверь. Отдал распоряжения секретарше.

- Так, а на чем мы остановились вчера утром, Анакин?

Рутьес как раз вчера спросил, можно ли его так называть. Скайуокер не возражал. Судя по седине, заместитель главного инженера годился ему в отцы.

Впрочем, взаимопонимание между ними установилось не сразу. Первый визит будущего капитана «Виктории» к заместителю главного инженера проходил в куда более натянутой обстановке. Разговор не заладился. Инженера раздражали вопросы, которые задавал молодой командир корабля. Причем раздражали до такой степени, что Рутьес вообще решил переложить обязанности консультирования капитана на своих коллег. Только в третий свой визит Анакин добился «смены курса». Стоило ему перевести разговор со служебной официальщины на устройство носового турболазера, как колючий лед недоверия начал подтаивать. О технике Скайуокер мог рассуждать часами, если не сутками. И сумел произвести благоприятное впечатление на инженера.

Как скоро оказалось, сам Фир Рутьес знал о технике практически все. Не было такой темы, в которой он не смог бы блеснуть великолепными познаниями. Разговаривать с ним было невероятно интересно, и Скайуокер решил не упускать такую возможность.

Тем более, ведь это было важно и для службы.

- Речь шла о стрельбе из боковых турболазеров на разных скоростях дредноута, - ответил Анакин. - У нас это запланировано в ходовых испытаниях.

- Безусловно. Жаль, что мы не можем пострелять прямо сейчас, правда? – пошутил инженер.

Скайуокер улыбнулся.

Минут через десять их беседу прервала секретарша, вошедшая в кабинет с подносом. Рутьес суетливо убрал со стола холокристаллы, и место скучной документации сразу же занял огромный блестящий кофейник и пара коричневых чашек.

- Вот это по нашему, верно? – спросил Рутьес, подливая Анакину кофе. – Я, в смысле, размер чашек имею в виду. Большие корабли – и большие чашки кофе. Не знаю, как вы, а я терпеть не могу этот изящный фарфор размером с наперсток. Мда, аристократ из меня никакой.

- Ну, из меня тем более.

- А откуда вы родом, Анакин?

- Я, - Скайуокер замялся. Хотелось не мудрить, а просто сказать «с Татуина». Но он почти никому про это не рассказывал, и где-то в личном деле, наверно, до сих пор числился корускантским беспризорником. Ситх с ним, с личным делом. – Внешние регионы.

- Угу, - Рутьес понимающе хмыкнул. – Родители у вас, наверно, технари?

- Да нет. Мама вот немножко, - он опять замялся. Мама научилась чинить всякую ржавую хрень в лавке старьевщика. И его научила. Надо же было как-то жить. – Разбирается в технике.

- А отец?

- Мой отец погиб на войне до моего рождения.

- Мне жаль, - инженер насупил брови. - Война – да, дело такое... Я вот полжизни строил военные корабли. А иногда думаю – может, лучше, чтоб их и вовсе не было?

Анакин не нашел, что ответить.

В этот момент дверь снова распахнулась, и секретарша внесла поднос с горячими булочками.

- Вы никогда не думали учиться на инженера?

- Нет, - ответил Скайуокер, впиваясь зубами в булку с мясом. - Не было такой возможности.

- Да, вот так и пропадают таланты. Что за дурацкое время настало, да еще эта война, сепаратисты... Считайте, тысячу лет жили в мире – что нам делить-то? А ведь с вашими способностями вы бы уже сейчас могли защитить степень. Без проблем. Я вот сам в двадцать пять стал доктором.

- Как называлась диссертация? – поинтересовался Анакин.

- «Разработка системы электроснабжения универсального термоядерного реактора ФТ-141».

- Здорово.

- Я сейчас вам ее покажу.

Рутьес ушел к стеллажам и через минуту вернулся с синим плоским холокристаллом, который тут же активировал, и принялся демонстрировать свои наработки. Еще целых полчаса инженер увлеченно рассказывал о годах, проведенных в университете, о своем руководителе, об академической науке и студенческих традициях. Анакин с интересом слушал его и не решался прервать.

В какую-то минуту он даже позавидовал.