Эпизод I: На границе двух миров (СИ)

Резко зашипев, из трещин на правом бедре и пояснице брызнула грязно-желтая пена, — автоматика возвращала броне герметичность. По инструкции требовалось сохранять неподвижность в течение двух секунд, чтобы дать составу схватиться, но Сара с чистой совестью плюнула на правила — они не в космосе и не радиоактивной зоне.

Вскочив на ноги, она бросилась к шерифу, бросив мимолетный взгляд на небо, раскрашенное десятками ярко-оранжевых кружков-парашютов. Она отвела взгляд уже в следующее мгновение, но все равно успела заметить огненную вспышку, поглотившую один из кружков — твари, сбившие "Черепаху" никуда не делись и теперь расстреливали беззащитных гражданских.

Взвалив на плечо многострадального Рейнора, она понеслась к ущелью, разбрызгивая во все стороны мелкие камешки бронированными ботинками. До заветного Бункера оставалось еще двадцать три километра…

________________________________

* — Вообще, "горбатая хреновина" родилась из долгого разглядывая изображения муталиска и размышлениями о том, что несчастному юниту суждено всю свою жизнь махать крыльями. Приземлиться и отдохнуть "летучий банан" просто не может, а если у него вдруг получится, то взлететь обратно уже точно дохлый номер) вот и получился такой наземный авианосец)

** — Другая модификация? Апгрейд?

Глава 5.3. Черта

У всего в этом мире есть свое начало. Моя жизнь началась со смерти, смерть — с мысли: «что-то у меня глаза какие-то желтые», а мое рождение берет начало от первой встречи моих родителей, произошедшей безумное количество лет назад.

У истории падения Бункера — сражения, в котором человечество впервые увидело мощь Золотой Армады, тоже было начало.

Ровно в 3:30 мягкую тьму ночного неба озарил ослепительно-яркий красный луч, мгновенно затмив своим сиянием колючий свет тусклых звезд. Свесив ноги со стены, я наблюдал, как противоестественно медленно он опускается с неба, чтобы упереться в землю строго на северо-востоке. Я мог бы поклясться, что в момент, когда мое сердце забыло, что обязано вечно стучать у меня в груди, и совпавший с орбитальным ударом, содрогнулись даже не горы вокруг — сама реальность дала трещину.

Лишь одно мгновение, показавшееся вечностью, — и луч исчез, погрузив окружающий мир во тьму, а я, сам не зная зачем, принялся считать секунды. Остановился на десятой — вышедший из ступора мозг наконец-то догадался посчитать, сколько потребуется звуку, чтобы преодолеть триста километров, разделяющие Бункер и Салембург.

Эфир ожил одновременно со мной. Различные: «Что это, нахрен, было?!» и «Твою мать!!» едва не заставили динамики доспеха задымиться, пока, наконец, не раздалось яростное шипение, в котором я с трудом различил собственный голос:

— А ну заткнулись все!.. Мэтью, вызывай «Атлант» и кинь мне канал, — потребовал я, пытаясь не обращать внимание на мертвенный холод, разлившийся в груди.

Впрочем, что произошло, я уже и сам понял. Конфедераты жахнули по планете из главного калибра, превратив город, три года бывший мне домом, в огромную оплавленную воронку. Открытым оставался только один вопрос — зачем они это сделали?..

— Есть, сэр! — хрипло отозвался связист. Пару мгновений в эфире царила тишина, а затем Мэтью неуверенно пробормотал, словно разговаривая сам с собой. — Они не отвечают, сэр.

— Продолжай пытаться.

Запрокинув голову к небу, я прищурил глаза, будто и вправду надеялся различить крейсер, висящий на орбите. Я понятия не имел, что сейчас творится в околоземном пространстве — сканеры с достаточным для этого разрешением находились в командном центре, который мы разнесли на кусочки больше суток назад. Чем сейчас заняты конфедераты: висят над Салембургом, набирают разгон для гиперпрыжка…. или, быть может, наводят толстый ствол «Ямато» на Бункер?.. Один выстрел укрытия еще, может, и переживут, но «Ямато» — это тебе не винтовка, патронов у него просто нет, знай подавай энергию на накопители из реактора да пали в белый свет, как в копеечку. Один выстрел в десять минут — а там насколько хватит ресурса пушки.

— Они не ответят, Нойман, — произнес за моей спиной тихий женский голос с явственно уловимыми грустными нотками.

— Да, скорее всего… — пробормотал я, не трудясь обернуться.

Позвольте представить — Сара Керриган, в отличие от меня самый настоящий экс-Призрак, агент Сынов Корхала на Мар Саре. Мы были знакомы меньше часа — ровно столько времени прошло с тех пор, как она, в исцарапанной и покрытой трещинами броне и жалких огрызках некогда длиннополого кожаного плаща, затащила на стену бессознательного Джима и с ходу потребовала аудиенции с высшим руководством, то бишь со мной.