Эпизод из жизни деревенской дамы

 -- Какой вздоръ! это такое же сочиненіе, какъ твоя свадьба съ Илашевымъ.

 -- Какое тутъ сравненіе! Для Елены это былъ бы прекрасный женихъ.

 -- А для тебя, Илашевъ?

 -- Полно, Софи; ты знаешь мое мнѣніе о замужствѣ. Это хорошо въ первой молодости, когда мы совершенно незнакомы съ жизнію. Да и вообще, надо же выйдти замужъ. Старая дѣвка -- это какъ-то смѣшно. Но, разъ узнавъ, что такое замужство, кто захочетъ опять этихъ цѣпей! Еленѣ надобно выйдти: вѣдь ей ужь за тридцать.

 -- Э, нѣтъ еще.

 -- Повѣрь, что такъ; впрочемъ, это, кажется, напрасная мечта: ея не допустятъ.-- И она указала на Анюту. Надобно замѣтить, что съ нѣкотораго времени дамы говорили на языкѣ, котораго, какъ видно было, не понимала ни Анюта, ни сосѣдка ея.

 -- О! этого нечего бояться, отвѣчала дама съ голубыми глазами.-- Здѣсь совершенно все кончено.

 -- Что же? отказано?

 -- Рѣшительно.

 -- И какъ же это приняла невѣста?

 -- Мнѣ кажется, очень-хладнокровно. Это престранное созданіе; прежде я думала, что она любитъ его. Но равнодушіе, съ которымъ она приняла отказъ отца, убѣдило меня въ противномъ.

 -- Да точно ли ты увѣрена, что между ними все кончено? не надѣется ли она на бабушку?

 -- Не знаю. Впрочемъ, чего же надѣяться? Петръ Алексѣичъ и слышать о томъ не хочетъ.

 -- Но мнѣ кажется, что прежде онъ совсѣмъ не былъ такъ противъ этого жениха.

 -- Это правда. Но съ-тѣхъ-поръ, какъ мы возвратились изъ Украйны, это совершенно перемѣнилось. Ты знаешь, мы пріѣхали послѣ него, и признаюсь, я очень была удивлена перемѣною, которую нашла въ немъ.

 -- А знаешь ли ты, что въ городѣ многіе говорятъ, будто ты не хотѣла отдавать падчерицы.

 -- Я? да для чего же мнѣ это?

 -- Будто бы тебѣ не хотѣлось разстаться съ богатымъ приданымъ ея матери...

 -- Которое я вижу только когда просушиваютъ сундуки. Но вѣдь я знаю, кто это говоритъ: любезнѣйшая тётушка, Татьяна Васильевна. И это мало, что говоритъ другимъ: она то же самое напѣваетъ и Петру Алексѣичу.

 -- Какъ-будто онъ повѣритъ ей!

 -- Ахъ! ты не можешь себѣ представить, какое вліяніе имѣетъ на него эта женщина. Конечно, онъ очень-хорошо знаетъ, что я рѣшительно не вмѣшиваюсь въ распоряженія его во всемъ, что относится до дѣтей его; а между-тѣмъ, эти навѣты невольно запали ему въ душу. Онъ питаетъ предубѣжденіе противъ меня и во всякомъ случаѣ подозрѣваетъ въ недоброжелательствѣ къ Анютѣ. Злой навѣтъ, Вѣра, рѣдко остается безъ плода.

 -- Кто лучше меня знаетъ это! Кажется, я довольно терпѣла отъ злыхъ языковъ.

 -- Ты можешь пренебрегать ими. Что тебѣ въ мнѣніи свѣта? У тебя есть счастіе, которое можетъ замѣнить и свѣтъ и все -- дѣти. Ахъ, еслибъ у меня были дѣти!

 -- У тебя есть также дѣти... чужія, правда, но тѣмъ важнѣе обязанность, возложенная на тебя. Знаешь, Софи, ничто столько не возвышаетъ душу, какъ исполненіе своей обязанности!

 -- Да... но объ этомъ долго говорить. Мнѣ кажется, я исполняю свои обязанности, какъ этого отъ насъ требуютъ. Мнѣ не чѣмъ упрекнуть себя противъ мужа; я стараюсь быть полезною его дѣтямъ; но знаешь... это не мѣшаетъ мнѣ скучать, ужасно скучать. Душа пуста...

 -- Пуста?

 -- Да, конечно. Читаю, работаю... Мужъ вѣчно за картами, или съ собаками... Говорятъ, что онъ любитъ меня; да, помилуй! эта любовь все равно, что для нищаго богатства великаго могола.

 -- Ты несправедлива, Софи. Отказываетъ ли онъ тебѣ въ чемъ-нибудь? Посмотри, какъ онъ старается предупредить всякое твое желаніе.

 -- Да, обновы, балы... И ты это говоришь, Вѣра? Уже-ли въ этомъ счастіе?

 Черноглазая дама отвернулась, можетъ-быть, для того, чтобъ скрыть вздохъ, вырвавшійся изъ груди ея.

 -- Мнѣ кажется, сказала она, помолчавъ нѣсколько:-- что намъ, женщинамъ, позволено одно счастіе: отсутствіе страданія.

 -- Можетъ-быть; но и оно возможно только тѣмъ, которыя свободны, какъ ты. А я -- когда я не могу получить письма даже отъ тебя, чтобъ его не прочитали иногда прежде меня!

 -- Какъ-скоро есть страданіе, то душа уже не пуста; тогда религія...

 -- Ахъ! это слишкомъ-высоко для меня... Конечно, я молюсь... Но полно объ этомъ. Скажи лучше, нѣтъ ли еще чего новаго въ городѣ?

 -- Новаго? Гдѣ же тамъ быть новому! Вѣчный застой во всемъ. Развѣ чиновника какого переведутъ въ другое мѣсто, или какая сплетня... Да! вотъ, на-примѣръ: хочешь ли, я скажу тебѣ, для чего мужъ твой не хотѣлъ отдать дочери за Ладошина?

 -- Да вѣдь говорятъ, что я не хотѣла.

 -- Да, одни; а другіе говорятъ, что у мужа твоего есть другой женихъ на примѣтѣ.

 -- Кто же это?

 -- Да тотъ самый, котораго ты такъ великодушно жалуешь мнѣ въ женихи, -- Илашевъ.

 Молодая женщина пожала плечами.

 -- Для меня это странно, сказала она: -- въ городѣ всегда знаютъ, что думаетъ мужъ мой, прежде его-самого. Только, кажется, намъ не перебить у тебя, продолжала она смѣясь.

 -- Опять! да перестань, Софи.

 -- Чего перестань! Вѣдь и у насъ тоже говорятъ кое-что; напримѣръ, что Илашевъ у тебя съ утра до вечера.