Эпизод из жизни ни павы, ни вороны

По дороге нам встретился отец Иван, наш батюшка и мое косвенное начальство. Он ехал в маленьких некрашеных саночках и сам правил сытою серою кобылой. Поравнявшись с нами, он придержал лошадь и оглянулся. Я отвесил ему поклон; отец Иван ответил больше глазами и многозначительно покивал головой. Надежда Александровна не заметила его.

Возле больницы стояли крытые городские сани, запряженные парою почтовых лошадей. То были сани станового. Их знали все в околотке.

— Этого еще недоставало! — пробормотала Надежда Александровна, щурясь на лошадей с видом величайшего презрения.

— Надежда Александровна! Ради Бога!.. — испугался я. — Неужто что-нибудь?…

— Ничего, успокойтесь! — слабо улыбнулась она. — Он ухаживает за мною и вчера даже объяснялся в любви.

Хорошее успокоение! Меня всего бросило в жар. Надежда Александровна между тем выпустила мою руку, сильно толкнула дверь своей квартиры и остановилась на пороге.

— Это нужно прекратить наконец! Вы, пожалуйста, уйдите… Или нет, лучше останьтесь!..

Она повернулась, и мы вошли в предбанник, а затем и в баню.

Становой Егор Матвеич Слива сидел возле столика, покрытого белой скатертью, на одном из имевшихся в комнате двух грузных клеенчатых стульев против кровати. Другой мебели не было.

Приметы его следующие: брюнет, лет тридцати, кровь с молоком, или по-малороссийски: «бiле личко, чорный ус»; рост средний, ловкость поразительная, мундир с иголочки, голос сочный и вкусный, как поцелуй девушки; либерален; поручик; в походах против неприятеля не бывал, но тем не менее ранен в сердце и мечтает об уходе приличной экономки; брюки (отнюдь не панталоны или штаны) синие, на указательном пальце правой руки — золотой перстень с печатью.

Он вскочил с места, щелкнул каблуками и протянул Надежде Александровне руку. Та сделала вид, что не замечает этого движения, холодно сказала: «Здравствуйте» — и молча стала раздеваться. Егор Матвеич очень ловко перевел руку ко мне, потом уселся снова, вынул из серебряного портсигара папироску и закурил. Надежда Александровна повесила на крючок пальто и шапку и села на кровать.

— Прозябли, Надежда Александровна? — начал гость.

— Прозябла.

— А я вас таки долгонько поджидал.

— Напрасно.

— Как-с?

— Говорю — напрасно.

Довольно неловкий дурак родился.

— Я, может быть, вам мешаю?

— Да, мешаете.

Другой дурак, еще более неловкий. Егор Матвеич встал, очень смущенный, и взялся за кепи.

— А они не мешают-с? — Он с саркастической улыбкой указал на меня и нерешительно мялся на месте.

— Они не мешают! — отрезала Надежда Александровна и повысила голос.

— А!..

Егор Матвеич повернулся налево кругом и вышел широкими твердыми шагами, пылая румянцем гнева и угрозы. Надежда Александровна пересела к столу, облокотилась и закрыла лицо руками.

— Теперь, пожалуйста, оставьте меня одну! — сказала она после небольшого молчания. Она была очень бледна, и в голосе звучала сухость; но прощальный взгляд был так ласков, она так крепко пожала мне руку, что я нисколько не обиделся за свое удаление и немедленно повиновался.

Как ни приятно было мне fiasco Егора Матвеича, но в глубине души я не одобрял слишком резкого образа действий Надежды Александровны. Какая-то наивная прямолинейность и ни малейших понятий о политике.

В каких-нибудь три-четыре месяца наше положение стало ниже всякой критики и в будущем не сулило ничего хорошего. Еще Егор Матвеич — полбеды: он джентльмен, привыкший к дисциплине, и всегда мог сделать своим инстинктам надлежащее предписание, тем более что Анюта, если говорить беспристрастно, имела даже значительные преимущества пред Надеждой Александровной. Если же ему захотелось непременно «экономки», то это с его стороны была только неглубокая фантазия, мечта этакая, основанная, во-первых, на том, что какой-то известный в губернии начальник обладал тоже экономкой, а во-вторых, на неверном представлении о доступности всех этих вообще, а Надежды Александровны в частности. Докторша, приезжавшая иногда из города с мужем, собственными глазами видела, как Надежда Александровна висела у меня на шее, и клялась всем святым, что у нас нет детей только благодаря медицинским познаниям пропащей девчонки. Ввиду таких слухов Егор Матвеич ни за что не решился бы предложить Надежде Александровне вместе с сердцем и руку, из уважения к семейному принципу.