Эпизод сорокапятилетней дружбы-вражды: Письма Г.В. Адамовича И.В. Одоевцевой и Г.В. Иванову (1955-1958)

1) «Моц<арт> и Сальери»[108]. До меня дошли слухи, что это Яконовский. Но неужели и Нина[109] приложила ручку? «И в подлости оттенок благородства»[110] все-таки нужен бы! Меня удивило, что она мне эту статью прислала. Предлог был такой: что делать, как отвечать?! Я ее успокоил: ничего не надо, и мне действительно все равно. Не такое я еще читал. Все — таки я сомневаюсь, чтобы вероломство моей невесты могло дойти до этого — хотя были примеры (с Юрой), да и когда-то в «Русской мысли», еще до того, что ее там печатали, она будто бы со сторожем обо мне говорила Бог знает что (что немедленно до меня дошло). Ну, не знаю. Я, хотя и Сальери, вспоминаю свои стишки о графе Палене[111] в таких случаях, но Вы их не помните, наверно. А что я — Сальери, это, кстати, совершенно верно. Но все-таки лучше Евангулова[112].

2) Статья Гуля[113]. Я ее просмотрел, а журнал у меня со стола кто-то стащил (студенты), и не могу его найти. Видел, что очень лестно, но мнения «по существу» не имею. Но вообще я не поклонник Вашего друга Гуля и «сомневаюсь, чтоб». Да и Вы сами все знаете. Кстати, я сейчас с ним в переписке и не налюбуюсь его стилем, в смысле панибратства. А стишки Жоржа[114] прочел и многое мог бы о них выразить, помимо само собой разумеющихся комплиментов и восторгов. Кстати, перебирая еще в Париже старые «Посл<едние> нов<ости>», нашел 8 или 10 своих статей о Ж<орже>[115], вопреки Яконовскому. Когда-то Лозинский[116] (помню это хорошо, на каком-то Цехе или вроде, после смерти Гум<илева>) сказал, что нет на свете людей и литераторов более различных, чем Ив<анов> и Ад<амович> — при кажущейся близости[117]. Что совершенно верно.

3) Вижу, что «третьего» — ничего нет. Значит, оно и есть самое главное. «За жизнь», как говорил Рабинович. За жизнь особенно сказать нечего, кроме того, что дней через 12 надеюсь быть в Париже и крутиться в вихре света, главным образом монмартрского. Бес в ребре у меня по— прежнему. Здесь такие невероятные туманы, что я совсем скис: на днях заблудился в десяти шагах от дому и блуждал два часа, как в «Хозяине и раб<отнике>», коего Вы, верно, не читали. (Прочтите: sa vaut la peine![118]). Очень жаль, что Вы не будете в Париже, правда. Поговорили бы о поэзии и о смысле жизни.

До свидания — верно, летом, у розового моря, е. б. ж.[119] Да, почему же в конце концов Жоржино сочинение об «Од<иночестве> и св<ободе>» будет в «Н<овом> журн<але>»? Он мне писал, что нет. Bon loisirs[120]. Не забывайте старого друга.

Ваш Г. А.

Ninon пишет сегодня: «Як<оновский> оказался подлецом и пошляком». Неужели это с ее стороны хитрость, на всякий случай? Зачем?

11. Г.В. Адамович — И.В. Одоевцевой

7, rue Frederic Bastiat Paris 8 18/XII-55

Chere Madamotchka Завтра — т. к. сегодня воскресение — пошлю Вам Вашу английскую книгу, заказным. Поиски в Манчестере оказались тщетными. Но у меня было несколько часов в Лондоне, проездом в Париж, и я разыскал это издательство. Сначала они мне заявили, что книги у них нет, но когда я сказал, что это — для автора, засуетились и принялись искать. Самое смешное, что они решили, что я — это и есть автор, а потом, когда уже книга нашлась, секретарша мне недоверчиво сказала: «Irina, кажется, ведь женское имя?»

Ну, очень рад, что мог исполнить Ваше поручение. Надеюсь, что если Вы заработаете на этом миллионы, то угостите меня ужином с прочими удовольствиями на Ваш счет.

Приехал я сюда вчера, еще никого не видел. Но нашел письмо от Гингера с приглашением к ним в среду, где Оцуп у них собирается делать доклад поэзии![121] По-моему, он чувствует, что впал в ничтожество, и хочет опять доминировать, не так, так иначе.

До свидания. Bon loisirs. Да, если случайно соберетесь писать Вольской, не пишите, что я в Париже! Для нее я приеду попозже.

Ваш Г. А

12. Г.В. Адамович — И.В. Одоевцевой

7, rue Frederic Bastiat Paris 8 6/I-56 Сочельник!

Chere Madamotchka