Эпизоды Фантастического Характера: том первый

Любой читатель, даже самый искушенный, уже мог убедиться в том, что мои мастерство и талант позволяют мне сотворить конфетку даже из такого сомнительного материала, как жук-навозник. Само собой, приходится признать, что, раздавая таланты, Господь далеко не со всеми был так же щедр, как с вашим покорным слугой. Но призываю читателя отказаться от предубеждений и максимализма. В самом деле, книги, которым непосчастливилось быть написанными не мною, далеки от совершенства. Однако для культурного человека это не должно стать причиной отказа от чтения литературы. Говоря о литературе, я, разумеется, не имею в виду этот сборник текстов, больше похожих на бред запойного пьяницы. Настоящий автор, прежде чем начать фиксировать свой замысел на бумаге, обязан изучить вопрос. В частности, в следующем эпизоде, насколько я смог понять, речь идет о чуме. И что же нам демонстрирует автор? Полное наплевательство на само явление! Ключевую роль в распространении чумы играют крысы и обитающие на них блохи. Автор же не считает нужным даже упомянуть об этом! Конечно, в защиту приведенной истории можно сказать, что имеет место сказочная выдумка, и мы знакомимся не со старой доброй чумой, а с некой ее разновидностью – Б-чумой. Что ж, я допускаю право фантазии на определенную толику свободы. Но при этом все равно необходимо быть последовательным. Уж коли заикнулся про Б-чуму, то и о Б-крысах и Б-блохах, будь любезен, не забудь!

Сказка №14: Бторжение

Европа агонизировала, Б-чума, движущаяся с востока, пожирала город за городом, страну за страной. Первой пала Россия, и недели не простояв против нескончаемого потока бомби, сминающего и уродующего все на своем пути. Испробовав все средства, и не найдя оружия, способного остановить Б-чуму, кремлю оставалось лишь беспомощно наблюдать, как восточная часть стремительно превращает в босточную, Урал в Брал, а Предуралье – в Бредуралье. Сводки новостей захлебывались подступающей к самому горлу неизбежностью Б-обращения: Бстрахань, Базань, Бебоксары, Бамара, Бльяновск, Бижний Бовгород.

Москву бомби застали в таком же плачевном состоянии, в каком она предстала перед войсками Наполеона – брошенной и подпаленной. Казалось, что еще больше изуродовать столицу, чем это сделали покинувшие ее горожане, невозможно, но бомби доказали, что уродство не знает предела. Через час после вторжения за пределы БКАДа, едва бьющееся сердце страны превратилось в бурый буерак, болезненную Боскву. Башни бремля бесполезно бодались, бавзолей Бенина брюзжал, бамятники Баяковского, Бушкина, Болстого, Боболя и Бостоевского бубнили и брызгали ботоксом, лишь бульварному больцу и Большому Беатру удалось частично сохранить свои очертания. Несчастных босквичей, не успевших или не пожелавших бежать, постигла горькая участь обращения. Бомби бесцеремонно вскрывали их черепа, выедали мозг и заполняли головы жертв ботоксом, таким образом, насыщаясь и пополняя свои ряды одновременно.