Эпизоды и происшествия (в XIX, XX, XXI веках)

Парнишку-сироту берут в Красную Конную армию

Но вот в 1919 году в доме аптекаря остановились кавалеристы – красноармейцы конного полка. Конники обратили внимание на четырнадцатилетнего мальчишку, заметили, что у него прекрасный слух и голос, дали ему трубу, научили мелодиям армейских сигналов и определили его к себе в отряд. Назначили трубачом. Ему только четырнадцать лет! Но ради того, чтобы его взяли в полк, он сказал, что ему уже пятнадцать лет[8]. А с апреля 1920 года он – курьер политотдела гарнизона в г. Очакове. Средство его курьерского передвижения – скаковая лошадь. Он мчался с заданиями по степи, попадая и под обстрел. Но Бог не без милости, поэтому пули его щадили. А однажды все-таки он был ранен. В живот. Подросток на войне… Его судьба чем-то напоминала судьбу его деда, Самуила Лося, который был кантонистом.

С марта 1921 по апрель 1922 года мальчишка – красноармеец 461-го полка 2-й стрелковой дивизии на Украине. С апреля 1922 года по январь 1923-го он – красноармеец 75-й казачьей дивизии в УССР, а затем – 30-го кавалерийского полка. Он теперь участвовал в боях, свято веря в большевистские идеи.

Но вот про идеи. Когда 1 декабря 1934 года выстрелом в коридоре был убит руководитель Ленинградской парторганизации ВКП(б) Сергей Миронович Киров и пресса сообщала, что причина убийства – личная ревность или ревность к популярности убитого, отец тогда сказал маме: «Это Сталин убрал Кирова» (у Кирова была огромная поддержка среди народа, он обладал харизмой абсолютного лидера). Значит, отец уже все понимал про схватку тогдашней элиты под ковром? Однако про этот период его жизни отец не рассказывал нам ни слова. Никогда. Почему?..

Я вижу ответ на этот вопрос в драматической судьбе автора повести Исаака Бабеля «Конармия»[9]. Писатель издал свою великую книгу правды о Конармии Буденного, о Гражданской войне, о победах большевиков и о небывалой, дремучей жестокости в схватках белых и красных.

«Весной 1920-го по рекомендации Михаила Кольцова под именем Кирилла Лютова его (Бабеля) направляют в ряды Первой Конной в качестве корреспондента, бойца и политработника. Он все время ведет дневники и потом публикует их под названием «Конармия».

С.М. Буденный от этого, конечно, в ярости. Машет шашкой и требует расстрела клеветника. Пишет статью «Бабизм Бабеля», в которой называет писателя «дегенератом от литературы».

Грозится найти и лично зарубить – «по законам военного времени»…

Но за Бабеля заступается сам Максим Горький. Ворошилов называет стиль «Конармии» неприемлемым, а краски повествования сгущенными, Горький, наоборот, считает, что Бабель изобразил казаков «правдивее, чем Гоголь запорожцев».

Сталин пока (пока!) высказывается мягко. А в 1940 году писателя расстреливают. Под расстрельным листом – личная подпись Сталина. И ведь мог же Бабель спастись, уехать, жить и в Париже, и в Брюсселе. Не захотел. Бабель погиб в ГУЛАГе, а сборник «Конармия» «попал под запрет на 50 с лишним лет»[10].

У меня нет никаких сомнений в том, что мальчишка, который в четырнадцать лет попал в мясорубку жестокой войны, никогда не хотел ни вспоминать об увиденном, ни рассказывать об этом.

Итак, вот судьба моего отца в годы Гражданской войны и последующей разрухи. Судя по собственноручно написанным им анкетам, отец в 1922 году вернулся в Очаков с Гражданской войны (он пробыл на фронтах с четырнадцати до девятнадцати лет). О самой же войне – всего лишь скупая строчка в его анкете, которую я храню: «…С 1919 до 1921 года работал курьером… политотдела гарнизона… с 1921 по 1922 год – красноармеец 461-го полка 52-й дивизии УССР, с 1922 по 1923-й – красноармеец 30-го кавалерийского полка 4-го отделения Сибирской конной бригады (Алтайский край)». В другой анкете записано: «Служил в музкомандах различных воинских частей».

В 1923 году, после окончания Гражданской войны, отец – безработный и пишет в анкете: «С февраля 1923 года по март 1924-го – находился на иждивении сестры» (Фриды). Однако уже в феврале 1924 года ему удалось найти работу в Москве – рабочим склада Кожсиндиката. Это была удача, там он работает два года, потом снова в армии, курсант.

Я часто задавала себе этот вопрос: почему все же отец нам никогда не рассказывал о Гражданской войне, о Конной армии? Ведь он так много видел… Потом, когда я прочла «Конармию» гениального Исаака Бабеля (запрещенную к изданию сроком до «оттепели» 1955-1956-го гг.) – тогда я все поняла. Видимо, насмотрелся мой отец еще мальчишкой чудовищной жестокости. Подросток на войне… Его судьба чем-то напоминала судьбу его деда, Самуила Лося, который был кантонистом (об этом написано выше). Ведь и дед, и внук вступили в жестокую военную жизнь еще в юном возрасте, совсем мальчишками.