Эпизоды и происшествия (в XIX, XX, XXI веках)

Она жила в в красивом доме, который незадолго до революции был построен в стиле «модерн начала века», строили для юристов и врачей. Поэтому в квартирах были комната ожидания (смежная с комнатой-приемной доктора или юриста), комнаты для членов семьи, две смежные комнаты с отдельным коридором (для горничной и другого обслуживающего персонала), кухня с каморкой для кухарки. И еще был большой зал. Теперь от былого шика не осталось и следа: в каждой из вышеназванных комнат жила целая семья, из частной квартиры эта жилплощадь превратилась в коммуналку.

Комната Фриды была как раз та, которая некогда была комнатой для ожидающих приема, ее единственное окно упиралось в глухую кирпичную стену. Здесь всегда было темновато, поэтому электрическая лампочка горела даже днем.

А вот комната напротив… о, она была большим залом, там можно было, видимо, устраивать балы. Скорее всего, у прежних хозяев эта комната служила для приема гостей. Она-то поначалу и досталась когда-то Фриде, но сосед, владелец теперешней ее комнаты, женившись и родив дочь, пригрозил Фриде: он напишет на нее донос куда надо, если она не поменяется с ним добровольно, (то есть добровольно-принудительно). Он ей объяснил, что по доносу её сошлют туда, «куда Макар телят не гонял» К счастью, у нее хватило здравого смысла понять всю серьезность угрозы, она поняла: сосед обещал в случае ее несогласия написать лже-донос в ГПУ о ее якобы политической неблагонадежности. Она все поняла, и, слава Богу, – немедленно с ним поменялась.

Наташина крупа

Итак, мама приехала в голодную Москву с грудным недоношенным ребенком, которого пора уже было прикармливать манной кашей… но крупы этой было невозможно достать – разруха! И тогда она пошла к своей старшей сводной сестре Наташе (от первого брака ее матери Прасковьи Григорьевны с Семеном Свешниковым).

Наташа была очень хозяйственная. Мама попросила у нее хоть немного манной крупы, чтобы прикармливать недоношенную девочку, еще очень слабую.

Наташа ей ответила:

– Ну, что ты, Зина, откуда у меня крупа?

А когда Наташа вышла из комнаты, мама приподняла подзор (нижнее кружевное покрывало на кровати) и увидела множество стеклянных банок с крупой, в том числе и манной. Мама промолчала, но с тех пор с Наташей почти никогда не общалась.

Отец получил направление в развалившийся совхоз

Через некоторое время, после прослушивания в Сталинграде кратких курсов по обмену опытом «двадцатипятитысячников[12]», отец получил направление сначала (май – ноябрь 1931) на должность замдиректора маслозавода в селе Воробьевка, а позже – в ноябре 1931-го – на должность временно исполняющего должность директора в разваливающийся совхоз «Степной» Воронежской области, в село Левая Россошь (под городом Бобровом). Отец должен был ехать туда немедленно, потому что совхоз этот уже почти развалился. Это было назначение, которое едва его не погубило.

Мама с Леночкой приехали к отцу-двадцатипятитысячнику в совхоз…

Фрида, ангел-хранитель нашей семьи, расстаралась и совершила по тем временам невозможное – достала маме, Леночке и себе билеты в спальном вагоне. Но, увы… уже в пути выяснилось, что вагон не отапливался. А был ноябрь 1931 года, холодно.

Отец встретил их на станции Тыловая. Обещанная телега из совхоза так и не прибыла. Тогда он устроил маму и Леночку в каком-то местном сарае, чтоб ветер их не продул, а сам побежал искать телегу, нашел, усадил их и привез в совхоз. Ехать было тяжко, ноги пришлось поджимать под себя, так как грязь стояла даже выше колес. Да и сами колеса еле передвигались, полностью погруженные в эту грязь.

Агония совхоза. Падеж скота. Что такое «паёк». В сельпо продают подержанные вещи – почему?

А совхоз был уже в агонии: в это разрушенное хозяйство, чтобы поднимать его, отца прислали весной. Но к тому времени корма для скота уже давно закончились: то ли их не запасли, то ли их разворовали селяне для своих домашних животных, то ли просто сгноили. Правда, можно было издалека возить что-то похожее на сено, но все равно это была одна гниль. Гнилое сено из чужих районов привозили сюда на своих почти безжизненных, истощенных лошадях, через непролазную грязь. Скот, который отобрали у кулаков, поставили теперь во дворы к бедным, и надо было следить за состоянием этого скота, да еще и проверять, чтобы кормили как надо, не утаивали корм для своей личной скотины или на продажу. Задача была не из легких, чтобы не сказать – невыполнимой. Эта невыполнимость и подтвердилось впоследствии, несмотря на все усилия отца.