Эпизоды за письменным столом

Она вернулась в гостиницу, словно оцепенелая, едва держась на ногах. Бросила взгляд на жениха — до чего же он чужой! Она могла бы его возненавидеть, такого, каким он стоял перед ней, — живой и здоровый. Лишь с трудом выдавила она несколько самых необходимых слов. Он хотел поговорить с ней, настаивал все еще раз обдумать, обещал подождать. Она только кивнула в ответ и попросила оставить ее одну.

Те несколько дней, которые она прожила вместе с Герхардом, теперь стали для Аннетты ее мукой и тайной. Она вытащила на свет Божий его письма и читала их, пока глаза не слепли от слез. Она разыскала нескольких его фронтовых товарищей и без конца расспрашивала их обо всем, что они о нем знали. Один из них подолгу беседовал с Герхардом там и даже разговаривал с ним в тот день, когда он погиб. Тут Аннетта впервые услышала, что такое, в сущности, война, впервые поняла, о чем говорил Герхард в ночь перед отъездом, впервые осознала, что требовалось от нее — стать для него прибежищем, тихой гаванью, маленьким огоньком любви посреди моря ненависти, искоркой человечности посреди всеобщего уничтожения, теплом, доверием, почвой, на которой он мог устоять, всей планетой, родиной и мостом, по которому он мог бы вернуться.

Ее охватило раскаяние… и любовь. Она, для которой некогда все это было лишь небольшой данью тщеславию, легкомысленной склонностью ко всему необычному, памятью о детской дружбе и немного девчачьей гордостью, она, так быстро забывшая его и почти никогда о нем не вспоминавшая, теперь вдруг полюбила — полюбила его тень.

Она уединилась от всех и от всего. Знакомые пытались поговорить с Аннеттой, как-то помочь ей вернуться в прежнее состояние. Но ничего не помогало. Если бы рядом с ней жил кто-то, ему, вероятно, удалось бы освободить ее от гнетущих воспоминаний. А так она оставалась с ними наедине.

Аннетта становилась все более странной. Часто, когда в комнате никого не было, она громко разговаривала сама с собой. Вскоре она потеряла работу. Позже вступила в небольшую секту, проводившую спиритические сеансы. Однажды ей померещилось, что Герхард приближается к ней. Так проходили годы… Однажды ее не стало… Последнее, что она видела, был темный крест оконной рамы, за которым стояло заходящее солнце.

(1931)

Странная судьба Йоханна Бартока

Йоханн Барток, жестянщик и слесарь-сантехник, был женат всего пять месяцев, когда началась война. Его тут же призвали в армию и послали служить в гарнизон австрийского городка на границе. В день отъезда он занимался приведением в порядок своих дел и передачей небольшой мастерской жене и помощнику. Ему даже удалось получить еще два заказа. Их исполнением он занимался вплоть до сумерек, но зато ему было приятно знать, что теперь по меньшей мере до Рождества все будет в порядке. Когда наступил вечер, он надел свой лучший костюм и вместе с женой отправился к фотографу. До тех пор они не собрались фотографироваться — им приходилось вкалывать до седьмого пота, чтобы сводить концы с концами, так что такая затея не могла не показаться им пустой тратой денег. Но теперь это было нечто иное. Фотограф на следующее утро принес снимки прямо к поезду. Хотя они получились немного больше, чем ожидал Бар-ток, он попытался вырезать лица из фотографии, чтобы они поместились в крышке от карманных часов, но из этого ничего не вышло, поэтому он взял нож, отрезал свое лицо и оставил только лицо жены. Теперь фотография поместилась.

Полк, в котором служил Барток, вскоре был переведен на фронт. Зимой 1914 года полк попал в серьезную переделку — в жестоком бою противник произвел фланговое движение и отрезал три роты. Они оборонялись целый день; но когда боеприпасы иссякли, им пришлось сдаться. Среди них находился и Барток. Пленные провели несколько месяцев в сборном лагере. Барток целыми днями сидел в бараке, занятый своими думами. Ему очень хотелось знать, как живется жене и смогла ли она обеспечить мастерской новые заказы, ведь теперь ей приходилось жить только на доходы от мастерской. Но на весь лагерь не пришло ни одного письма, и Барток мог только пытаться посылать домой письма с советами и адресами людей, которым, возможно, потребуется новая ограда из железной решетки или, к примеру, клозет со смывом. К началу апреля был составлен отряд из тысячи восьмисот человек для перемещения на побережье. Барток и его товарищи попали в состав этого отряда. Всех их погрузили на борт парохода, и прошел слух, что их должны морем доставить в какой-то лагерь, расположенный в Восточной Азии.

За несколько первых дней почти всех подкосила морская болезнь. Потом они слонялись без дела или сидели, сбившись в кучу, в духоте темного трюма и курили, пока не кончились сигареты. Только через несколько узких иллюминаторов им удавалось бросить взгляд на море, так что все по очереди выглядывали наружу. Вода была голубой и прозрачной, иногда удавалось увидеть белые птичьи крылья или даже тень большой рыбины.